14 апреля настоятелю храма Покрова Пресвятой Богородицы в селе Акулово протоиерею Валериану Кречетову старшему духовнику Московской Епархии исполняется 70 лет

Весной 1937 года младенца Валериана Кречетова в первые дни его земной жизни держал на руках человек, который осенью того же года отдал жизнь за Христа, за веру Православную. Заштатного священника отца Михаила, в то время сторожа храма, бывшего восприемником будущего служителя Христова Валериана, вместе с сотнями других новомучеников расстреляли в Бутово... Двадцать лет уже была Россия на Голгофе, но, как оказалось, кровавые страдания нашей Родины-мученицы только начинались.

Исчезали с лица земли храмы, а те, что оставались, были глумливо поруганы: их превращали в склады, мастерские, учреждения с отхожими местами, бани... Храм Нерукотворного Спаса на Спасской улице в Зарайске, где крестили батюшку Валериана, взорвали...

Дед Батюшки, в честь которого его и нарекли Валерианом, в 1937 году был в ссылке. Не миновала эта чаша и отца - еще в 1927 году он получил срок только за то, что будто бы пел «Боже, царя храни...»

Грянула Великая Отечественная война. Когда отец Батюшки уходил на фронт, он, четырехлетний, у мамы на руках, в момент прощания вдруг сказал: «Надо не биться, а молиться! » Эти явно не младенческие слова сохранило семейное предание, а в воспоминаниях Батюшки остался сожженный дом, краткое время оккупации, резкие окрики на немецком языке, Рождество, которое немцы праздновали с губной гармошкой. Они веселились и не трогали его, ходившего рядом. А он своей детской душой не чувствовал в них врагов, хотя понимал, что война. «Я чувствовал других людей, говорящих на другом языке. И еще было чувство чего-то свершающегося».

Понимание свершающегося еще не раз было явным в судьбе протоиерея Валериана, потому что его 70 лет выпали на свершившееся (и доныне свершающееся! ) по небесному Промыслу с Россией. Это - высшее и видимое только духовным зрением - не имело ничего общего с теми играми в победы и свершения, которые атеистическая власть деспотично вела со своим народом. И народ побеждал и созидал, только вовсе не ради очередного съезда Коммунистической партии или комсомола.

В школе знали, что Валера Кречетов открыто ходит в церковь. Когда их дом сгорел, семья перебралась в Зарайск, мама стала псаломщицей. Братья уже учились, а Валериана не с кем было оставлять, и мама брала его на службы.

Будили его очень рано, он брел с мамой полусонный, но в храме - в храме было так хорошо! Сверстники, мальчишки из неверующих семей, и дразнили, и били его иногда. «Было чувство, что это бесы. Такое вот детское впечатление», - вспоминает батюшка. А потом пришло время вступать в пионеры. И кроткий покладистый мальчик, которого родная тетя называла тем самым «ласковым теленком», оказался способным на серьезный обдуманный поступок. Он уже понимал, что все эти вымпелы и знамена, горны и барабаны - богоборческое и богопротивное дело. Он сознательно шел на свое первое исповедничество, на открытое отстаивание веры. В день торжественного приема в пионеры Валериана Кречетова в школе не было. Но на следующий день ему все же надели галстук, на красном узле которого был затягивающий значок. Он так возмутился, что сразу после «посвящения» в юные ленинцы значок закинул в реку, выбросил и галстук и вернулся в школу без навязанной атеистической атрибутики...

«Атеизм - это обезьяна Бога, - любит сегодня повторять Батюшка Валериан. - Каждое учение должно что-то утверждать, а не только отрицать. А зло - это ничто. Не пытайтесь его объяснить, оно бессмысленно. Сатана, оторвавшись от Бога, неоригинален. Поэтому всякое зло повторяется. И в истории - тоже. Причем очевидно, что повторяется едва ли не один к одному...»

Протест против пионеров как-то замяли, не обострили. Пришло время вступать в комсомол. Классная руководительница, которую обязали провести с ним беседу о бессмысленности и никчемности веры, была смущена и обескуражена спокойными аргументами 14-летнего подростка. Он вел себя уже более дипломатично, чем в «пионерском детстве», и ему было что возразить на нелепые доводы далекого от Церкви человека. Тепло вспоминает сегодня Батюшка монахиню Митрофанию с Украины, которая открыла для него целый мир святоотеческой литературы.

- Миленький, ты же знаешь, деточка, что я безграмотная. Почитай мне!

О, сколько тогда было прочитано! Позже он не мог воспринимать светскую литературу. Она казалась ему пустой... Что-то особенное чувствовал в мальчике его первый духовник, отец Алексей Резухин. Где-то лет в десять он спросил: «Будешь священником?» «Как судьба», - ответил мальчик. «Не как судьба, а как воля Божья», - поправил его отец Алексей. «А я это и имел в виду», объясняет батюшка сегодня и добавляет, что ещё тогда решил посвятить свою жизнь церковному служению.

В старших классах уже никто никогда не смеялся в присутствии Валериана над верой. Десятилетку закончил с керосиновой лампой, за водой - на ключ, туалет - на улице. Любознательный, талантливый, энергичный, он любил стихи и сочинял их, за что братья дразнили его «стихоплетом». Не только электричества, радио тоже тогда у них не было. Старший брат собрал детекторный приемник, и Валериан, с детства любивший петь, ловил на этом «допотопном» на современный взгляд устройстве классическую музыку, арии из опер. Он подружился с начальником радиоузла, которого прозвали «шаляпинистом» за любовь к великому русскому певцу, и вместе с ним слушал и слушал. «Меня потрясали эти записи, я пытался понять тайну шаляпинского голоса». Батюшка Валериан еще тогда, старшеклассником, уже знал и пел все басовые арии, которые исполнял Шаляпин. А потом, в Москве, покупал и покупал ноты.

«Батюшка, а правда, что вы знаете все басовые партии итальянских опер на итальянском языке?» «Ну нет, это неправда». И вдруг - низким бархатным голосом он начинает тихонько петь. На итальянском языке! Видно, как нравится ему и красота мелодии, и красота языка. «Бетховен», - объясняет батюшка, и в глазах - радость.

Однажды Батюшка приехал причастить тяжело больную женщину. Главным ее увлечением была симфоническая музыка, опера. Батюшка знал об этом и после совершения таинства за скромной трапезой спел «Благословляю вас, леса...» Больная ахнула: «Вы не жалеете, что не стали петь в Большом театре?» «Нет», - искренне ответил батюшка... Вопреки ожиданиям (ведь он не был комсомольцем! ), в выпускной школьной характеристике он прочел: «Пользовался уважением и любовью класса». Его действительно уважали и любили, и это было начало той любви, в которой и поныне протекает его жизнь.

Отец, конечно, знал о намерении сына служить. Человек твердый и прямолинейный, прошедший и ссылку, и войну, а затем ставший священником, он сказал: «Собираешься стать священником, готовься к тюрьме». И еще: «Священник - это служение, а не профессия. Ты должен получить специальность». Отец хорошо знал, что в заключении человек погибал, если ничего не умел. Первоначальное решение стать хирургом отец не одобрил: «Ты можешь не выдержать анатомичку, трупы резать». И тогда Валериан с братом Николаем (ныне тоже протоиерей) рассудили, что раз в тюрьме посылают на лесоразработки, надо поступать в лесотехнический институт.

Предки отца Валериана - купцы Морозовы. Его бабушка, Мария Арсеньевна Морозова, - дочь Арсения Ивановича Морозова, которому принадлежала Богородская (Ногинская) мануфактура. Вот и передались Батюшке и деловые качества, и смекалка, и «жадность» к труду. Он не понимал, почему так томились на практике однокурсники. Он старался освоить все станки, научился водить все виды транспорта. Даже паровоз. Два года Батюшка добровольно ездил на целину - в 1956 и 1957 годах. В 1956-м получил водительские права. На целине возил зерно, работал на комбайне, на копнителе. Нередко приходилось спать всего по четыре часа в сутки. По всем показателям студент Кречетов был на первом месте. Он возглавлял факультетский кружок технологии металлов, был ответственным за научную работу среди студентов. Его интересовало все!

Несколько лет назад Батюшка познакомился с удивительным печником и уговорил его вести при Акуловском храме курсы. Увы, желающих не нашлось. И все же батюшка постоянно напоминает детям: «Чем больше ты знаешь и умеешь, тем больше ты независим».

И вдруг институтское руководство спохватилось: оказывается, их самый передовой студент - не комсомолец! Исправить положение взялся сам декан механического факультета, доцент по теплотехнике. «Бесконечность больше любого заданного числа, - спокойно возразил доценту третьекурсник Кречетов. - Человеческие знания можно обозначить любым числом - всё равно они ограниченны. И человек никогда не узнает, что такое бесконечность». Декан понял, что речь идет о непостижимости Бога...

Московский лесотехнический институт дал отцу Валериану не только «путевку в жизнь», но и «путевку» в небо. Официальный документ подтверждает, что батюшка - штурман ВВС. Налетал часов. Прыгал с парашютом. «Хочешь прыгнуть?» - спросили его. «Нет, не хочу, но если надо - прыгну». И прыгнул. «Я заставлю вас знать самолетовождение в стихах! - говорил преподаватель военной кафедры. - Мне не нужны в воздухе летающие трупы. Там некогда рассуждать, там надо действовать! » Жизненный опыт подтвердил, что только строгий и требовательный учитель действительно учит...

В 1959 году по распределению молодой специалист Валериан Кречетов попал на Северный Урал. Три года проработал он в леспромхозе на реке Чусовой старшим инженером-конструктором. Когда-то он готовился к зоне, а здесь воочию увидел все: вышки, колючую проволоку, зэков, автоматы... По студенческой «инерции» загорелся одним изобретением. И осуществил его - сконструировал полуавтоматическую установку для разделки рудостойки. Получил авторское свидетельство, а изобретение было внедрено в практику. И не одно.

Но профессия по отцовскому наказу уже была получена, и все больше и больше задумывался молодой специалист о дальнейшем духовном пути. Принять монашество или жениться - вот что надо было решить. Он молился, чтобы Господь открыл Свою волю. И это произошло. Столетний старец благословил жениться. Подтвердил это и духовник, отец Сергий Голубцов. Тот самый, что крестил дочь Сталина Светлану и отпевал Блаженную Матронушку Московскую. Так в жизнь Батюшки навсегда вошла Наташа. Наталья Константиновна Апушкина. Она понравилась ему на свадьбе у брата. И еще один Батюшка сказал: «Если ты на ней женишься, будет сделан твой первый шаг к священничеству». Наталья Константиновна - «маросейская». Ее мама - Елена Владимировна Апушкина была духовной дочерью знаменитого московского старца Батюшки Алексея Мечева, служившего в храме святителя Николая в Кленниках, что на Маросейке, а после его кончины - его сына, протоиерея Сергия Мечева. Батюшка Алексей Мечев ныне прославлен в лике святых, а отец Сергий Мечев причислен к лику новомучеников Российских...

Когда у Батюшки уже было трое сыновей, его духовник сказал ему: «Инженеров полно, а батюшек не хватает. Иди служить к нам в Отрадное». Инженеров тогда не разрешалось рукополагать. Это был криминал. Но Господь распорядился по-своему. Батюшка устроился инженером в хозяйственное управление Московской Патриархии, за год закончил духовную семинарию, был рукоположен в дьяконы, а затем в пресвитеры.

В этом году, кроме 70-летия Батюшки, явно обозначены еще несколько дат: 45 лет супружества, 200 лет Акуловскому храму, 37 лет (цифра, совпадающая с годом рождения) служения здесь отца Валериана. И он обязательно добавляет - 50-летие города Одинцово. У Батюшки с матушкой пятеро сыновей и две дочери. И еще одна девочка умерла... И 26 внуков - 11 девочек и 15 мальчиков!

Но сосчитать всех духовных чад батюшки невозможно. Невозможно перечислить и тех, кто приходил и приходит в Акуловский храм Покрова Пресвятой Богородицы с последней надеждой. В храме рыдают шепотом. Но боль, невыносимая боль разрывает паутинки шепота тяжким вздохом, всхлипыванием, сдавленным рыданием. Какие страшные беды обнажаются в этих нескончаемых откровениях, какие безвыходные ситуации, какие по человеческой мере непоправимые ошибки! ..

Как-то еще в студенчестве после разговора с отцом, тогда уже священником, о том, что проповедь и исповедь должны быть живым словом, Батюшка увидел сон. Словно он служит в том храме, где вырос, храме Благовещения, в приделе Архангела Михаила. Перед ним толпа народа. И внутренний голос говорит: «Вот ты желал быть священником? Вот ты - священник. Вот и исповедуй! » Батюшка закрыл глаза, взялся за крест на груди и понял, что он не готов. Он проснулся. Закрыл глаза - во сне, открыл - наяву.

Почти через сорок лет после этого сна, когда Батюшку благословили быть старшим духовником Московской епархии, он понял это повеление: «Вот и исповедуй! » В епархии - более тысячи священников, еще тысячи и тысячи исповедующихся в приходе. Батюшке не суждено было стать хирургом, он стал «многопрофильным военным госпиталем», куда днем и ночью все прибывают и прибывают израненные и истерзанные в миру и на духовной войне. Тут уж ему приходится быть и хирургом, и реаниматором, и заботливой няней, и аптекой. А лекарство одно - молитва, настоянная на любви и сострадании.

В прямом смысле, если вдуматься, настоянная, потому что по много часов стоит Батюшка перед нескончаемой вереницей страждущих. И стоит перед Господом… Священник Николай Булгаков сказал: «Батюшке Валериану не нужно ничего, кроме одного - чтобы мы спаслись. Ради этого он живет, ради этого он говорит - на ухо кающемуся человеку на исповеди и громко - на плацу воинской части. Ради этого он приводит на память любимые стихи, ради этого он смеётся, ради этого он молчит…

Это великое желание рождает великое терпение - только бы принести человеку духовную пользу, поддержать его на пути к спасению. Это желание есть любовь…» Не почувствовать её невозможно. К пустому колодцу за водой не ходят, а к батюшке идут и идут люди. Благодарная молва, увы, нередко легкомысленна. Она приумножает поток действительно жаждущих духовной помощи и готовых приложить для этого свой труд, свое покаяние, - теми, кто хочет разовой чудодейственной «таблетки» или просто любопытствует. Но и на них хватает батюшкиного терпения и любви, батюшкиной жертвенности. Он часто повторяет слова Игнатия Брянчанинова: «Лучше грешник, сознающий себя грешником, чем праведник, сознающий себя праведником».

А сколько нас, грешников, сознающих себя оскорбленными праведниками, предстоит перед Батюшкой со своими обидами и саможалением! И Батюшка осторожно расставляет достижимые духовные вешки, чтобы постепенно вывести человека к истине, не причинив ему боли, не уязвив и не унизив. «Если сразу показать вершину, не дотянется неготовый человек. Каждую веху на этом пути надо почувствовать. Религиозная область - это область чувств. Чистым рассудком эти вещи не постигаются. А заставить чувствовать - невозможно», - сказал в одной из своих проповедей отец Валериан.

Уже давно его духовные чада записывают батюшкины проповеди. Множество кассет, диски, часть проповедей собрана в книге Батюшки «Мария и Марфа», вышедшей в конце прошлого года. Сказать слово (беспрецедентный случай! ) отца Валериана попросили на Афоне в Дохиарском монастыре. Он говорил о российских новомучениках. Батюшка выступал по радио на Кипре и в греческом парламенте. НТВ показало фильм об отце Валериане в США и Израиле. Он читал лекции в Суриковском институте и в Ракетной академии. «Узнают тебя во всем мире», - как-то обронил батюшке покойный отец Сергий Орлов, похороненный у Акуловского храма. А с гробом епископа Стефана Батюшка впервые попал в Акуловский храм. И остался здесь. С нами.

Знаменитый поэт Анатолий Жигулин, которого Батюшка венчал и причащал, посвятил в 1992 году отцу Валериану вот эти стихи:

Я в больнице для бедных хочу умереть.

Мне привычна сума и тюрьма.

Будет красная осень в округе гореть.

Будет близиться злая зима.

Будет в тесной палате вечерний туман,

Угасание яркого дня.

И знакомый священник отец Валерьян

В жизнь другую отпустит меня.

Все мы, кто знает Батюшку, тоже мечтали бы об этом…

Тамара СЕМЁНОВА

"Одинцовская НЕДЕЛЯ" специально для "Одинцово-ИНФО"

18.224.58.62