На девятое мая я поехал к отцу. В Голицыно.

Тридцать лет назад всё было почти так же… Хотя есть и отличия. Первое – был я тогда не корреспондентом «Одинцовской Недели», а пятиклассником Голицынской средней школы №3. Тогда ещё не было монумента, у которого нынче 9 мая собираются жители города, и дань памяти все направлялись отдавать на кладбище. К обелиску, к братской могиле, где лежат павшие в далёком 1941-м году, в то время, когда Голицыно было фактически прифронтовым посёлком. Кладбище расположено за Минским шоссе, а потому сотрудники ГАИ в парадной форме перекрывали для процессии жителей федеральную трассу. Да, движение тогда было не слишком оживлённым, и такое ещё было возможным…

Художественная часть в те годы почти целиком возлагалась на школяров, а потому несколько недель перед девятым мая лучшие из нас оставались после уроков для репетиции литературно-драматической композиции. Мы старались, чтобы 9 мая без запинки вовремя вступить и прочитать свою добросовестно вызубренную долю стихов или текста. Девчонки – в бантиках, мальчишки – в белых рубашках. Все - в пионерских галстуках, а кто постарше - при комсомольских значках.

Взвод курсантов Голицынского погранучилища с карабинами был и тогда. И еловые ветви, связанные красной лентой, возлагали точно так же. И от троекратного залпа так же, как и нынче, приседала на попы малышня. А потом – бросалась подбирать гильзы, выброшенные из оружия. У меня до сих пор осталось ощущение в руке от этого маленького трофея – гильзы были горячие, пахнущие незнакомым ещё ребенку запахом пороховой гари, а по краю у них шла этакая «розочка» - потом я узнал, что это признак холостых патронов.

Ну, а отличия? Отличия есть. Конечно, не было тогда такой звуковой аппаратуры. Выступления пусть и самодеятельных артистов, но профессионально подготовленные городским домом культуры, конечно же, смотрелись куда интереснее наших «литературно-драматических» постановок. Тут тебе и группа барабанщиц, и танцоры, и полковник Трофимов спел «День Победы» не хуже Льва Лещенко – просто супер.

Ещё в те годы не было принято приглашать на митинг священников. Хотя священники, многие – с боевыми орденами на рясах, в этот день в церквях поминали всех, кто из своего боя не вышел. Сегодня слова поминальной молитвы звучат по всей стране и для каждого павшего.

И ещё одно отличие. Грустное. Те, кто приходил тридцать лет назад на кладбище за Минским шоссе, сегодня стали совсем седы. И осталось их ужасно мало…

Мой покойный дед рассказывал о войне – после атак приходила полевая кухня, привозили спирт. А едоков оставалось мало. И те, кому везли чарку к передовой интенданты – лежали замертво. Каждый день, когда шли атаки, фронтовая мерка становилась поминальной.

Вот и сейчас – угощения ветеранам голицынцы приготовили достаточно, полевая кухня наварила каши много, а кто-то не пришёл, и больше никогда уже не придёт. Он – где-то там, за Минским шоссе. Лежит не слишком далеко от братского обелиска.

И всё-таки – светлый этот праздник, 9 мая. Грустный, но светлый. Вот эти мальчишки, что гильзы нынче подбирали – вырастут. Наверное, поступят в Голицынское погранучилище. (Ой, простите, теперь это институт!) И уже сами придут салютовать под командой молодого лейтенанта, пытаясь спрятать улыбку, когда шустрая малышня будет подбирать с земли стреляные гильзы.

И пока будет так – на моей родине, в Голицыне, всё будет хорошо.

Александр Лычагин

Фототчёт - здесь.

3.144.17.45