Двойное дно

О себе: Закончил Политехнический институт, факультет ФТК, служил в Армии офицером, издал три книги стихов. Был три года членом "Межрегионального Союза Писателей"(СП-б). Выступал в "Бродячей собаке", "Красном октябре", подвале исторического факультета Университета. Участвовал в движении поэтов "Послушайте". Любимые писатели - их список всё время меняется. Любимые поэты: От Пушкина до Бродского, От Шевчука до Кормильцева. В поэзии приветствую технику и индивидуальность.

Двойное дно

Я сочиняю до чересчур,
Слова терзаю, как кот парчу,
Корчуя текст с задором - таков мой норов.
Я шквалю строчками взад-вперёд,
Я жду, что звукопись "заберёт",
Изменит ритм, наполнив мотивом новым.

Согну слова в падежах, как жесть,
Сложу все пазлы, чтоб вновь «отжечь»,
Разбавлю речь простым суррогатом "школы".
Гоняю буквы вперёд-назад,
Где ритм и рифма, как два ножа,
Пускают кровь в стоЯщий по центру жёлоб.

И наконец, перебрав словарь,
Поймав за ухо шальную тварь,
Отмечу, что доволен таким исходом.
Я назову его, чтоб «зажгло»,
Сплетая имя морским узлом,
Как я хотел, в катренах с секретным кодом.

Свобода воздуха пустякам!
Я подарю эту жизнь стихам.
И буду петь тебе, такова природа.
Вложу во фразы двойное дно.
Мне в тайну смысла войти дано.
Я в глубине, нисколько не зная брода.

Лакающий росу

В тебе нет ничего, оттенки белизны...
Нет тёмного внутри, нет светлого в очах.
Ужель? О, розовей, эссенция весны!
Кому на этот раз пылает твой очаг?

Не думай ни о чём. Останемся в друзьях!
Что толку изменять судьбы своей виток
С одним из этих тел, запутавшись в мужьях?
Не выпить ли мышьяк? Ещё один глоток?

Открой же, это ж я, любивший всех подряд.
Что толку от измен, любви на свете нет!
И, высоко паря, ты принимаешь яд...
Ещё одну любовь на вздрогнувшей спине.

Когда отравой жизнь приправлена - глотай.
Не вздумай расплескать, она нежна, как ртуть.
Вкусив её огня,- тебе не устоять.
Взгляните на звезду! - Она рождает грусть!

Так выпей и замри. О, пой, о, розовей!
Я с ваших губ апрель сниму, как стрекозу.
Казни меня любовь, гудбай или развей.
Я радуюсь, как зверь, лакающий росу.

Царапая мой трафарет

Я вновь прикасаюсь к единственно милым плечам.
«Что слышишь? Что видишь?» - «Не знаю, не ведаю, нет…»
Ты мне говоришь:"Никогда не привыкну к речам",
Глазищами ведьмы царапая мой трафарет.

Меня уже нет, а на месте, где я побывал,
Заполнены книжки, их почерк порывист и прост.
Ты спрятана там, меж царапин, внутри покрывал,
И мне улыбаешься, зная ответ на вопрос.

Ты пишешь, что дни всё короче и сходят на нет.
Повесы и денди ушли провожать листопад.
Поэты молчат, и зима заметает их след.
Последние строчки ложатся в ослепший закат.

Ты пишешь, что пусто. И пляшут в стекляшках прудов
Замёрзшие фавны, впадая в губительный сплин.
Поэты исчезли, и звук их заблудших шагов
Не слышен берёзам, и холод ползёт из долин.

Всё будет не страшно, и даже простые слова,
Что мы расстаёмся. И вечность подходит к черте...
«Прощайте! Вы слышите?» - «Нет»! .. Это я целовал
Твой канувший образ, мой реквием этой мечте.

За веткой рябины, за красной губною помадой

Я буду метаться на тальботе в спальных хрущобах
За девой в болотном, за красной губною помадой,
За веткой рябины, за собственным счастьем. Ещё бы!
Я должен её отыскать и влюбиться, так надо!

Я выживу, даже оглохнув под дьявольский хохот.
Под лунную ложь отреченья, в мерцанье агатов
С миндальною горечью, вижу, как падает копоть
На то, что мы вместе с тобой обожали когда-то.

И что же узнаю в тебе я и в ветке рябины?
Что чёрные волосы вьются колечками дыма,
А красные ягоды нас доведут до беды? Но
...Ведь жизнь, как всегда, так безжалостно шествует мимо.

А это и есть тишина. И готической пылью
Покрыты вчерашние войны и мы с головою.
И всё, что когда-то летело любовью и былью,
Ложится внутри монотонно-зияющей болью.

Без признаков любви

Я был один, я смог сказать ей – нет.
Она смотрела с ласковою негой
И шла война. И взят мой Баязет.
Очнувшись, я лежал, пустой, как небо,
Без признаков любви на поле битвы,
В зрачках разгуливали бесы
И вспарывали нервы бритвой.
Так в самолёте стюардесса,
Войдя за миг до катастрофы,
С улыбкой разливала кофе…
И тишина выстреливала трели…
А горизонт, стирая акварели,
Раскуривал сигару самолёта,
Сквозь алюминий, в трещине крыла
Разглядывая жизни. А всего-то –
Она ко мне взяла и забрела.

В ласках скользких

Спросила я: «СкажИте, скольких
Вы совращали в ласках скользких?»
Шептали вы о девах польских,
О длинноногих стюардессах,
О разноцветии в поэзах
И приникали в разных позах,
Меня вдыхая, словно розу…
Шутили о любви Шопена,
О том, какой была Жорж Санд,
О жёлтом цвете у Гогена,
Что обожал маркиз Де Сад…
О неких греческих сосудах
И о корнях, и плыл рассудок.

Мой демон личных удовольствий!
Как обжигали ваши вольты!

Я соскочила с вас, смеясь,
Одним прыжком меня настигли.
У вас в глазах мерцали тигли.
И пляски Вакха на устах.

Вы прикоснулись, я зажглась.
Ладони двигались с пристрастьем.
Меня вращала ваша власть.
Страсть проникала через платье.
И через кожу, через душу,
Уже моя текла наружу.

На ваши плечи я легла,
Согнув от сладкой дрожи ноги,
Вокруг сверкали зеркала,
И мы клубились, как миноги.
Казалось, я сошла с ума.
Не ты, Эрот в меня вонзился
И ртом своим со мною слился,
И ощутил меня до дна.
О да, я в том убеждена!
Всё закружилось: волны ласки,
Движенья губ, шептанья, стоны.
Так растлевают верхолазку,
Шальные трещины на склонах.
Скрестила ноги, сжала бёдра!
О, что творил язык бесстыжий,
И всё росло с неясной дрожью,
Истома поднималась выше!
Ещё! Ещё! Ещё! И ртом
Меня ты бросил в сладкий шторм.
Поднял! И снова бросил! Снова!
Вот так, наверно, с Казановой!

Когда заря накрыла светом
Опустошённую квартиру,
Ты, прошептав обрывки Фета,
Исчез, оставив грезить Лиру.

Средь бесконечных муз и ласк.
Я поклялась не видеть вас!

3.144.205.223