Последний звоночек (Кулинарные байки Ирины Михайловны)

Дверь распахнулась, и на крыльце появилась Таратута. С горящим взором. Даже на расстоянии чувствовалось, что её колбасит. Я взяла Таратуту под руку, и мы отправились на прогулку.

- Что с тобой? Успокоишься ты, в конце концов?

- Последний звонок был, вот что.

- Поздравляю, - неуверенно сказала я.

- Спасибо, - мрачно ответила Таратута. – Представь, с моими детишками – последний звонок.

Таратута имела в виду, конечно, свой девятый класс. Всю осень она провела в детской комнате милиции, потому что её учеников увозили туда в пьяном виде. Они воровали сотовые, дрались. Видать, и на последнем звонке отвели душу. Таратута начала свой рассказ.    

«И в чём прикол? Хоть бы раз за год на учебники сдали, а как на теплоходе кататься, так 15 птенчиков по тыще притащили. Сказала, как людям: приходите в рубашках, а потом поедем на теплоходе кататься. Я чуть за голову не схватилась: 15 человек! На теплоходе! Моих орлов! Хоть самой не ездить! Что ж ты думаешь, линейка. Приходят все, одетые кое-как: кто в майке, кто в шортах. Я им говорю: ребятки, ведь сказала, как людям: приходите на линейку нарядными, а потом будет перерыв, переоденетесь, и тогда мы на теплоходе поедем. А они знаешь, что отвечают?

- Что?

- Они отвечают: «Так мы ж на теплоходе поедем».

Ну, объяснять я им ничего не стала. Притомилась я объяснять. Представь: писали с ними упражнение по русскому. Там было предложение про стог, про то, что его складывали вилами. Они ржут. Спрашиваю: что с вами, дети? Выяснилось, они не знают, что такое стог. Нарисовала им стог на доске, картину притащила из библиотеки. А вилы, говорю им, это такая вилка, только большая, которая надета на черенок. Ты не поверишь, про черенок тоже объяснила. Только я пришла а себя, на следующий день - бац! – завуч мне изложение приносит. Название: «Юрий Гагарин». Пошла в библиотеку. Приношу портрет Гагарина. Рассказываю про космос, объясняю, что он, Гагарин, туда летал. Кое-как написали. Дальше рассказывать? Восемь двоек. Тут ещё одно изложение. С элементами сочинения. Называется «Исповедь». Я к завучам. «Убейте меня, про исповедь писать не стану». Давайте хоть про зябликов. Но про исповедь - ни за что».

 На лавке мужик в зеленой футболке пил «отвертку». Он приветственно помахал нам банкой и крикнул: «Здорово, соседка!». Я  кивнула на всякий случай, а Таратута сделала вид, что не заметила.

- Видала? Сегодня сынок его, Кашкин, пришел на линейку тоже в зеленой футболке. И рюкзак подозрительный с собой несет. От рюкзака какой-то бражкой воняет. Я ему ничего не сказала, а сама думаю: яблочко от яблоньки недалеко падает. Это ж он запасся в дальний путь по Москве-реке кататься. Приезжаем на пристань, а матросы – ребята битые. Так просто школьников в свой кораблик не пускают, всех обыскивают. Видно, не первый год на флоте. Кашкина, конечно, завернули у трапа. Помыкался он со своим рюкзаком и спрятал его в кустах, долго там возился.

На корабле качка. Его и развезло. Подходит и говорит: «Щас меня рвать начнет. Чё делать-то?» А я ему отвечаю: «Ты только подальше от меня отойди, и можешь делать всё, что тебе захочется». Приплываем назад. Глаза у него на лоб. Стал он свой рюкзак искать. А я, главное, знаю, в каких кустах он его оставил, но молчу, думаю: ищи, мальчик, хоть до вечера ищи. Всю кровь он из меня выпил. Порыскал он, порыскал, а куда засунул, забыл. Уселись мы в автобус, проезжаем мимо кустов, я вижу, лежит рюкзак. А ему не говорю, хоть это и подло. Так и уехали.

- Да ладно тебе, Таратута. Отдала бы ребенку рюкзак.

- Ты чё, с ума сошла? Он и так полпарохода облевал. Даже женский туалет. А в рюкзаке у него точно ещё было, он добавить хотел. Ты что думаешь, он один? А Палкина? Так нализалась! И как эта девка пронесла-то? Вроде, спрятать бутылку было негде. Юбка короткая, по самое некуда. И в топике. Всю поездку через бортик висела. Атас… Водитель в автобус её не хотел сажать, говорит: "Эту девушку я не повезу". А девушка глаза выпучила, качается, икает: «Вы не имеете права! Я родителям расскажу, что вы меня бросить здесь хотели». Водитель хотел её сразу в детскую комнату милиции вести, а я боялась: вдруг в автобусе им тоже плохо будет, а у меня с собой ни тряпок, ни воды.

Ты думаешь, это в первый раз? Каждый выпуск такая фигня. А я босоножки новые купила, брюки, блузку. Думаю: уделают мои наряды, куда потом их – на помойку, что ли? Я что, дочь миллионера? Что я себе, каждый день шмотки покупаю? Оделась как человек. Думала, праздник у детей. Вот тебе и праздник.

Скажи, ну почему у меня, человека с двумя высшими образованиями, зарплата две копейки и такие ученички? Всё! Это мой последний «Последний звонок»!

Мы остановились, потому что из-за угла выехал огромный белый лимузин. Такие лимузины бывают в кортежах. В них ездят или буржуи, или звезды. В тёмном салоне сидело двое: важный шофер и ещё более важный толстый дядька. Лимузин двигался, как бронепоезд, очень медленно, прямо возле нас. Таратута согнулась до земли в русском поклоне, сунулась в открытое окно машины и нараспев произнесла:

-Здра-авствуйте, господа, проезжайте, пожалуйста! Простите, что помешали.

У мужиков в машине удивленно вытянулись лица, а прохожие покатились со смеху.

РЕЦЕПТ

Стресс хорошо снимать борщом по-флотски в одинцовских кафе.

Если хочется своего, домашнего, то в  приготовленный по вашему рецепту борщ добавьте чернослив и фасоль. Так рождается новый взгляд на привычные вещи.

Новые "Кулинарные байки Ирины Михайловны" читайте в следующую субботу!

Читайте также в этой рубрике:

Семейные измены

Соотечественники за рубежом

Как люди сходят с ума, или Блюда школьной кухни

3.129.26.92