Одинцовец Сергей Иванов раскрывает древнеегипетские тайны (Продолжение)

Сергей Иванов, сотрудник Центра египтологических исследований РАН, рассказал «Одинцово-ИНФО» о том, как мусульмане в Египте относятся к туристам, насколько хлебной является профессия египтолога, и почему мусор для исследователя – это самое ценное. Читайте продолжение беседы с Сергеем в рамках рубрики «Открытие»!

- Египет уделяет достаточно внимания тому, чтобы все было сохранно?

- Все находки стопроцентно остаются в Египте и вывозу не подлежат. Все, что мы находим, принадлежит государству. Мы имеем право на изучение территории и эксклюзивное право на публикацию находок. Это уже немало.

Сейчас вкладывается много денег, чтобы построить нормальные хранения. Раньше музеи были переполнены. Временные хранения были ужасающие. Бывало, на расписные саркофаги клали каменные блоки, саркофаги рушились, получался набор досок... Сейчас ситуация улучшается.

Во главе их комитета по древностям находится Захи Хавас – очень неординарный человек. У него есть договоренность с министерством культуры и туризма о том, что половину денег с посещения музеев и археологических объектов служба древностей оставляет себе. Сегодня накоплен уже огромный стабилизационный фонд. Даже если туризм вдруг полностью прекратится, подсчитано, что служба древностей сможет нормально функционировать ещё 15 лет.

Конечно, везде есть свои сложности. К примеру, каждому умершему древние египтяне клали по 365 «ушепти». Это фигурки, которые должны были помогать умершему (египтяне представляли, что рай – это блаженство. Но рай – это место, где люди работают!) Каждое утро на том свете, по их представлениям, происходит перекличка. Когда человека вызывают, он должен выйти и начать пахать. Эта фигурка-«ответчик» выходит за хозяина и начинает работать…

Как правило, все эти фигурки – одинаковые. Одну фигурку можно оставить, остальные музей мог бы продать. Раньше так и было. Но если опять разрешить вывоз или продажу, будет продаваться все подряд.

- Как мусульмане относятся к древней культуре?

- Мусульмане ничего не разрушают. Конечно, везде есть экстремисты. В Среднем Египте и других регионах живут фундаменталисты-«правоверные». Но их основные доводы в том, что в страну идет массовый поток туристов, который развращает население. Ведь туристы показывают, что где-то есть другая жизнь. В результате, молодежь уезжает, и деревня приходит в упадок.

- Насколько твоя профессия – хлебная?

- На Западе считается, что египтология – это работа для состоятельных людей. Многие известные египтологи богаты. К примеру, известный ученый В. Шенкель – владелец пластиковых заводов по всей Германии. Нам это денег приносит совсем немного, хотя сейчас зарплаты поднимаются.

- Условия работы у вас нормальные?

- Вполне. Мы живем в экспедиционных домах или в гостиницах. В палатках жить запрещается. По египетским законам нам надо нанимать египетских рабочих – они делают всю работу, ведут раскопки. Но как только появляется что-то тонкое, расчистка ведется нашими руками.

- Почему египтяне предпочитают российских археологов на раскопках?

- К нам действительно хорошо относятся, нам помогают. Но раскопки ведут и немцы, и французы, американцы, мексиканцы и даже уругвайцы. Российские раскопки начались в 2001 году, когда состоялась первая наша экспедиция в Египет.

- Говорят, что Европа в свое время просто ограбила Египет…

- Так и есть. Сейчас страна активно борется за реституцию древностей. Но это сложно: действует международная норма. Когда европейцы вывозили ценности, по тогдашним законам это разрешалось. Кроме того, египетское правительство само дарило или продавало древности. Но были и случаи откровенных краж.

В 20-е гг. был принят закон, по которому египетские чиновники службы древностей осматривают находки, отбирают для своих музеев лучшее, и вещи делятся на паритетных началах, 50 на 50. Что-то увозится, что-то остается в Египте. Так вот, знаменитый берлинский бюст Нефертити закамуфлировали под часть архитектурной детали, облепили глиной и под видом какого-то кирпича вывезли в Германию. За него Египет борется особенно рьяно.

- Экспедиция – всегда отрыв от семьи. Как ты это переносишь?

- Сначала нравится, потом, когда это становится рутиной, начинаешь скучать. По-разному бывает. Экспедиция всегда – непростой период жизни, потому что очень много работы, и работы на износ. Особенно, если экспедиций много, и они идут одна за другой, нон-стопом... Люди мелькают, меняются, приезжают, уезжают. С одной стороны, это интересно, всегда новые контакты. С другой, каждый раз приходится заново выстраивать отношения, срабатываться с людьми. А это не так-то просто. Я знаю арабский, в каких-то случаях, я – фотограф, в каких-то – организатор.

- Можно ли сделать какое-нибудь потрясающее открытие, начав раскопки в Одинцове?

- Наверняка. Все ждет своего исследователя. Даже если вы найдете древний мусор, и вам удастся его правильно интерпретировать, мы узнаем что-то неожиданное и новое. Очень часто в мусоре можно обнаружить самые интересные находки! Единственное прижизненное изображение царя Хеопса – малюсенькое – было найдено в храмовом туалете в Абидосе. 

КОРОТКОЙ СТРОКОЙ

В данный момент Сергей Иванов находится на раскопках в Египте. Он участвует в нескольких экспедициях подряд – сначала в Фаюме, затем в Луксоре. Также он принимает участие в организации выставки в Музее изобразительных искусств им. Пушкина, которая пройдет в конце 2009 года и будет посвящена столетию музея.

Фото из личного архива С. Иванова

Читайте также:

Одинцовец Сергей Иванов раскрывает древнеегипетские тайны

18.117.182.179