Нам с рожденья дарованы души…

22 сентября 2010, 15:58

Хроника трех империй

I.

Империя Номер Один - загадка. Замок без ключа. От пальм до арктических льдин - разлапистый штамп кумача. Cтрана неизменно права размахом деяний и слов. А хлеб - он всему голова в отсутствие прочих голов. Разбитый на кланы народ мечтал дотянуться до звёзд; а лица идущих вперёд cтандартны, как ГОСТ на компост. Придушены диско и рок. Орлами на фоне пичуг - Михайлов, Харламов, Петров, Плисецкая и Бондарчук. Но - не было глубже корней: попробуй-ка их оторви!.. И не было дружбы прочней и самозабвенней любви. Хоть ветер, сквозивший на вест, дарил ощущенье вины, холодное слово "отъезд" заполнило мысли и сны. Под баховский скорбный клавир, под томно пригашенный свет нам выдал районный ОВИР бумагу, что нас

больше нет.

 

II.

От хип-хопа и грязи в метро невозможно болит голова. Что сказали бы карты Таро про Империю с номером два; про страну, где святые отцы, повидав Ватикан и синклит, изучив биржевые столбцы, превращают мальчишек в Лолит; про страну, где юристов - как мух, и любой норовит на рожон; про страну моложавых старух и утративших женственность жён?! О, Империя с номером два, совмещенная с осью Земли! - прохудились дела и слова, а мечты закруглились в нули... Но и в ней - наша странная часть, выживания яростный дух, не дающий бесследно пропасть, превратившись в песок или пух... Хоть порой в непроглядную тьму

нас заводит лихая стезя - нам судьба привыкать ко всему, потому как иначе - нельзя.

 

III.

В Петербурге, Детройте и Яффе,

наподобие дроф и синиц,

мы не будем в плену географий

и придуманных кем-то границ.

Нашим компасам внутренней боли,

эхолотам любви и тоски

не нужны паспорта и пароли

и извечных запретов тиски.

Да услышит имеющий уши,

да узнает считающий дни:

нам с рожденья дарованы души.

Говорят, что бессмертны они.

И они матерьялами служат

для Империи с номером три...

 

Две Империи - где-то снаружи,

а одна -

всех важнее -

внутри.

 

 

Вакансии

Вакантно. На душе поют ваганты про власть вина, про глупый политес, про то, как дистрофичные Атланты страдают недержанием небес, про аховые цены на сосиски, про чайку по прозванью Ричард Бах, про урожай бобов в Ханты-Мансийске, который всех оставит на бобах, про то, как Сивку горки укатали, и впереди экзамены опять. И что-то есть в нестройном их вокале, так явно оставляющем желать...

 

 

Вакантно. Вместо Гегеля и Канта в душе - сквозняк и тонны чепухи. И в стены слепо тычутся стихи - ублюдочные отпрыски таланта, никчемного значением своим, незримого порою самым близким в преддверии ухода по-английски в безличностный и тусклый прах и дым...

 

 

Мне истины милей с обратным знаком, которые не мажутся на хлеб... Я сам себе и житница, и склеп, дожив до сорока с изрядным гаком... И смысла жизни так и не познав, пересчитав потери и убытки, включаю вместо Малера и Шнитке бесхитростный мотивчик "What Is Love?".

 

 

 

"Вакантно" (словно вывеска в мотеле -

мол, есть места, недорого совсем)...

Всё меньше средств для оправданья цели.

Всё меньше жизни. И всё больше тем.

Мы все, Сизифы, камни в гору тащим,

а для меня, вдобавок ко всему,

Придуманное стало Настоящим,

и очень близким сердцу и уму.

В душе с комфортом селятся пустоты,

создав вeб-сайт с названьем "Счастья.net".

A на вопросы: "Что ты?" или "Кто ты?"

пожатье плеч - единственный ответ.

Когда-нибудь, пробыв в небесном трансе,

и на судьбу ничуть не ополчась,

займусь я заполнением вакансий,

но не сейчас.

Простите.

Не сейчас.

 

 

 

Транзит

Мы когда-то смеялись, и мелочи нас не бесили.

Только время ушло. Оплыла стеарином свеча.

Мы сумели освоить науку безумных усилий

и срастились с бурлацкой бечевкою кожей плеча.

 

Мы надежны, как банк. Мы храним при себе потайное.

Окружающий воздух горючим молчаньем пропах...

Я люблю тебя, жизнь, несмотря на оскал паранойи

на холодных твоих, не знакомых с улыбкой губах.

 

Наш бикфордов шнурок всё короче, безудержно тлея...

Только память порой, как руины, стреляет в упор...

Но пасется всё в тех же отрогах сизифово племя.

И укор дарвинизму - естественный этот отбор.

 

Мы с тобою по классу терпенья давно уже профи.

Нам привычней, когда без шампани да без конфетти...

Мы нальем себе кофе на нашей транзитной Голгофе

и возьмем перекур.

Потому что нам дальше идти.

 

 

 

Жили-были дед да баба...

 

От жары превращался асфальт в раскаленную лаву,

изнывали от пекла деревья, народ и дома...

Третьеклассник за стенкой учил сонатину Кулау.

Он был явно не Рихтер. И это сводило с ума.

 

Из квартиры четырнадцать духом тянуло борщовым;

надрываясь, соседка авоськи домой волокла...

Доминошники дружно вбивали эпоху Хрущева

в потемневшую, в пятнах от пива, поверхность стола.

 

Шестилетнему мне эта жизнь не казалась короткой,

ожидание будущих дней не грозило бедой...

Дед и бабка меня соблазняли картошкой с селедкой,

говорили: "Поел бы, внучок... До чего ж ты худой..."

 

И они ни журналов, ни книг, ни газет не читали.

Не слыхали о Байроне, По и аббате Прево...

Им досталось от века. Отныне на их пьедестале

были дети и внуки. И больше, считай, никого.

 

Что им слава земная, и мене, и текел, и фарес?! -

им хватало других, пусть не слишком глобальных, задач:

беспокойно глядеть из окна, преждевременно старясь,

на худого внучка, беззаботно гонявшего мяч.

 

Не герои ничуть, не носители горнего света

для эпохи, во время которой и ветер затих...

 

Что я мог понимать в то горячее душное лето,

в то последнее лето, живыми заставшее их?!

 

 

 

Облади-облада

 

Холода у нас опять, холода...

Этот вечер для хандры - в самый раз...

В магнитоле - "Облади-облада",

а в бокале черной кровью - "Шираз".

И с зимою ты один на один,

и тебе не победить, знаешь сам...

Не до лампы ли тебе, Аладдин,

что поныне не открылся Сезам?!

И не хочется ни дела, ни фраз,

и не хочется ни проз, ни поэз...

Проплывают облака стилем брасс

акваторией свинцовых небес.

Но уходят и беда, и вина,

разрываются цепочки оков

от причуд немолодого вина

и четвёрки ливерпульских сверчков.

Ничему ещё свой срок не пришел,

и печали привечать не спеши,

если памяти чарующий шёлк

прилегает к основанью души.

Так что к холоду себя не готовь,

не разменивай себя на пустяк...

 

 

(Это, в общем-то, стихи про любовь,

даже если и не кажется так).

 

 

 

тюбик

 

Он к ней приходит не слишком часто; ну что поделать, не может чаще.

А в ванной - тюбик с зубною пастой, ему два года принадлежащий.

Когда он где-то - невыносимо.

И жизнь чернеет, как Хиросима.

Она - как робот. Ее Азимов с нее и пишет свои законы.

Ее глаза - как глаза иконы.

Его любовь - словно код Симсима.

 

Ему открыты ее пенаты; она и речка, и переправа...

А он - женатый. Совсем женатый. Хотя об этом не стоит, право.

Ей больно думать: с чужим-то мужем!

Но быть одной многократно хуже.

Иначе - темень. Иначе - стужа в соседстве с Цвейгом и Грэмом Грином.

Весь свет окрестный сошелся клином

на нем. Ей больше никто не нужен.

 

Они читают одних поэтов, не любят танцы и папиросы.

И нет у них никаких ответов на заковыристые вопросы.

Слегка помялась его рубашка.

Его ждет дома дочурка Машка.

Сказать, что всё это рай - натяжка, и это будет звучать манерно.

Но без него ей настолько скверно,

что даже думать об этом тяжко.

 

Цветочки в вазе. Дивана мякоть. Конфет вчерашних сухая сладость...

Она давно отучилась плакать, ведь слёзы - слабость. Нельзя, чтоб слабость.

В колонках тихо играет Брубек.

Зубная паста. Всё тот же тюбик.

Они в чужие дома не вхожи. Их нет в театре, в кино и в клубе.

Зато она его очень любит.

И он ее очень любит.

Тоже.

 

http://www.litsovet.ru/index.php/author.page?author_id=8722

3.236.18.23

Ошибка в тексте? Выдели её и нажми Ctrl+Enter
2 609
Nina_Rotta
лично#
http://www.litsovet.ru…or.page?author_id=8722
Татьяна Касьянова (Novikovskaya) «Габриэлизмы и не только»

Несколько раз я приступала к написанию статьи о стихах Александра Габриэля. И каждый раз отступала. Оказалось, что количество литературных явлений, известных Александру, превышает все мои литературоведческие познания.
Но начнем по порядку.
Когда читаешь Сашины стихи, возникает ощущение «знакомости», узнавания и открытия. Все знакомо, знакомо с детства — в каждом слове и впечатлении и, вместе с тем, всё совершенно ново и необычно — в каждом штрихе!
Ну, вот, например. Каждый когда-либо, получавший среднее образование в Советском Союзе или потом уже в России, помнит фетовское: «Я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало!».
О! Предмет острых шуток всех старшеклассников, превращающих лирическое признание в высказывание пациента палаты № 6.
Продолжая лирико-романтическую традицию преодолев все «старшеклассные» пародии, Александр вполне буднично начинает свое признание:
Приходи ко мне (с приветом или без)
Рассказать, что солнце село (или встало!)…. и в последующих строчках выходит на совершенно иной уровень лирического объяснения — яростного и всепринимающего, где сам факт существования или вовсе отсутствия солнца не имеет никакого значения:
Будь кем хочешь: герцогиней де Шеврез
Или ярою фанаткою «металла».
Nina_Rotta
лично#
Татьяна Касьянова (Novikovskaya) «Габриэлизмы и не только»

Совсем иное признание в любви. У Фета тихое созерцание и служение:

Что душа все так же счастью
И тебе служить готова;

У Александра живая, клокочущая и всепрощающая страсть
«На основе центонов»: — скажет умный филолог.
И будет совершенно неправ.
Потому что центон центону рознь. Сашины центоны ювелирны и ажурны. Ему мало просто подобрать известное «словечко» или ассоциацию, ему удается вырастить из старого столь необычное поэтическое явление, что сама цитата становится не просто фундаментом, а малой песчинкой, заложенной в стройное здание стихотворения. Ажурное плетение и вязь. Игра в ассоциации и аллюзии.

Вот стихотворение «Апрель»:

Говорят, что весна. Я синоптикам верю на слово.
Ими честно заслужен пропахший апрелем сестерций…
И в порядке вещей, если с ритма сбивается сердце;
я люблю тебя, жизнь, даже если ты снова и снова…
Наше прошлое вряд ли потянет на статус былого;
и напрасно пером ты к чернильнице тянешься, Герцен.

Узнали?
Nina_Rotta
лично#
Татьяна Касьянова (Novikovskaya) «Габриэлизмы и не только»

Или вот стихотворение «Безумство храбрых» (отрывок)

Безумство храбрых. Рассудок трусов.
Вода и пламя. Зима и лето.
Никто не знает, где больше плюсов -
но землю вертит и то, и это.

Мораль сравнений — абракадабра.
Вот глупый пингвин. Вот Буревестник.
Есть сотни песен безумству храбрых,
а остальное — не стоит песни.

Не только Максим Горький, но и антитеза внутри центона. С указанием на антитезу Пушкина.
У Горького «Безумство храбрых». Цитата. Антитеза Саши Габриэля — Рассудок трусов.
У Пушкина антитеза: «Они сошлись/волна и камень/стихи и проза/лед и пламень», у Габриэля аллюзия — вода и пламя.
С собственными пояснениями и совершенно притчевой моралью: А остальное — не стоит песен.
Nina_Rotta
лично#
Татьяна Касьянова (Novikovskaya) «Габриэлизмы и не только»

А вот чуть сложнее:

Что ж, прощай, моя царевна, счастья первого исток…
Поезд обло и стозевно мчится к чёрту, на восток.
Остается лишь устало поискать ответ в себе:
«А» упало.
«Б» пропало.
Что осталось на трубе?!

Прощальное стихотворение отъезжающего. Причем, цитируются не просто слова из эпиграфа «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева: «Чу́дище о́бло, озо́рно, огро́мно, стозе́вно и ла́яй», но и обозначается само явление. Странствие. По стране в которой, все знакомо — от просторов — до считалок.
И так с каждым стихотворением. Центон-Не-центон. Загадка — отгадка. И за всем этим — потрясающая эрудиция и юмор, ирония и самоирония. Опыт и радость узнавания.
Nina_Rotta
лично#
Татьяна Касьянова (Novikovskaya) «Габриэлизмы и не только»

Мне хочется сказать о каждом стихотворении. К сожалению. В рамках одной статьи это сделать невозможно. Но я могу сказать о неологизмах — потрясающих, совершенно неакадемичных и живых. И это опять будут какие-то совершенно особые неологизмы — «габриэлизмы», окрашенные талантом автора. Там неделаферовы дела, там хомяки, которых не проведешь на хомякине, там джазовая собачьеглазая грусть, там тапер, который на рояле лабает в Бруклине «Деми Мурку» — там столько всего!!!
Там дюпонизмы с искажением конструкции слова, как например «ипподром — ипподрЁма», там дюпонизмы с искажением конструкции предложения: «про то, как дистрофичные атланты страдают недержанием небес», там дюпонизмы на основе искажения афоризмов и поговорок: «Не помогут «крибле-крабле!», грешный опыт бытия…/глупо сбился мой кораблик с курса кройки и шитья». Там…
В неповторимых стихах Александра Габриэля все узнаваемо и ново. В ажурных стихах, которые я рекомендую читать. Утром в обед и вечером.
Вот список, который он сам рекомендовал к прочтению. Но он скромничал.
Читайте всё, что найдете.
Сами.
Детям.
Соседям.
Первым встречным и последним.
Пишите на листовках и раскладывайте их в почтовые ящики!
Пишите на заборах маркером!
Царапайте гвоздем в подъезде.
Просто читайте.
В общем, наслаждайтесь!
И наслаждайте других.

http://rifma.ru/rifma.php?curr_node=10&post=280931
http://rifma.ru/rifma.php?curr_node=10&post=383037
http://rifma.ru/rifma.php?curr_node=10&post=385524
http://rifma.ru/rifma.php?curr_node=10&post=386289
http://rifma.ru/rifma.php?curr_node=10&post=407703
http://rifma.ru/rifma.php?curr_node=10&post=401395
http://rifma.ru/rifma.php?curr_node=10&post=397865
http://rifma.ru/rifma.php?curr_node=10&post=390578
http://rifma.ru/rifma.php?curr_node=10&post=412072
http://rifma.ru/rifma.php?curr_node=10&post=410520
http://rifma.ru/rifma.php?curr_node=10&post=415932
http://rifma.ru/rifma.php?curr_node=10&post=419600
http://rifma.ru/rifma.php?curr_node=10&post=399393
http://rifma.ru/rifma.php?curr_node=10&post=412915
http://rifma.ru/rifma.php?curr_node=10&post=404612

С огромным уважением и теплом, Татьяна Касьянова
Гость
#
Ну… блин… КРУТО
Гость
#
Чудесные стихи, умные, тонкие, насыщенные образами. Хотела бы иметь их в личной библиотеке.
AlinenOk
лично#
бесподобно! не отказалась бы от печатного издания — для души
Комментировать могут только зарегистрированные пользователи