«Дойчланд, дойчланд юбер аллес»

Вместо эпиграфа

«Очень бы хотелось узнать ваше мнение по поводу введения Путиным единомыслия в историческую науку путем разработки и утверждения одного, одобренного ВЦСПС, РПЦ и Единой Россией учебника вместо множества разных».

Школьные учебники — не просто учебные пособия (даты и события), а огромный нравственно-интеллектуальный пласт, по которому изучается не только прошлое, но и просматриваются контуры будущего.

Именно по этой причине заявление президента Путина о том, что нужно подготовить новые учебники истории без двойных толкований и внутренних противоречий, вызвало в обществе огромный резонанс. Совершенно понятно, что речь идет не столько о школьных учебниках, а о нашем будущем. Не очень радостное, судя по всему. Вряд ли безрадостные контраргументы будут услышаны. Путинские пожелания — закон «для вертикали». И министр конъюнктуры Владимир Мединский тому наглядное подтверждение. Как считает министр, многие события в новом учебнике истории должны получить единую трактовку и оценку. И будет у нас полное «историческое счастье» в единой трактовке. От национального героя Александра Невского до национального лидера Владимира Путина.

Справедливости ради стоит заметить, что еще в 2004 году президент требовал пересмотра учебников истории. Как водится в таких случаях, прикрылся ветеранами. В письме президенту рангом пониже (президент академии наук) он в ультимативной форме предписывал: «»Я разделяю чувства и мнения ветеранов Великой Отечественной войны. Я предписываю в кратчайший срок пригласить учёных и историков для обсуждения ситуации с учебниками истории для средней школы. Результаты работы следует доложить к 1 февраля». Прошло девять лет, и, не дождавшись результатов, Путин решил уже сам разобраться с историей. Безо всяких академий. Ясно, как Божий день, что президентская инициатива разом нас отбрасывает в преподавании истории лет этак на тридцать назад. Только-только отошли от перечисления съездов КПСС и изучения жизни замечательных вождей и их соратников, как бац, вторая «смена». Теперь вниманию школьников будут предложены другие «замечательные партийцы». Им расскажут о мужестве и героизме депутата Пехтина, который имел маленький домик на Магадане, а враги обвинили его в наличии собственности на Майями. Депутат не стал оправдываться, а пошел на амбразуру, и своим телом прикрыл партию.

Надо понимать простую вещь, что при всем внешнем методическом многообразии учебники (уроки) истории решают две взаимоисключающие задачи. Первая. Задалбливание определенных дат и фактов без возможности критической оценки ведет к массовому воспроизводству болванчиков, у которых на все вопросы есть незамедлительные и однозначные ответы. Вторая. На основе имеющихся фактов, самостоятельная оценка(метод Сократа) того или иного события дает шанс на появление людей задумывающихся о прошлом и о будущем.

С путинским школьным учебником в исторической перспективе это означает, что остаемся жить на «Уралвагонзаводе» от аванса до получки или же попытаемся сами строить свою жизнь. От такой «мелочи» как школьный учебник истории зависят наши перспективы.

Чтобы понять значимость подобной «мелочи», очень любопытно сравнить немецкие и советско-российские учебники. Тем более, что на протяжении первой половины ХХ века в истории России и Германии было очень много и много схожего. Русская и немецкая революции с разницей в год, первая и вторая мировая война, Гитлер и Сталин, школьные учебники по истории. В 1945 году наши пути разошлись. Гитлер -преступник, нацизм — преступление.

У нас все понятно и непротиворечиво. Сталин — выдающийся политический деятель. Учебники истории без внутренних противоречий и двойных толкований подтверждают одно опасение. Вирус сталинизма пока неизлечим.

И СССР, и фашистская Германия (в меньшей степени ГДР) учили историю по «тоталитарным» школьным учебникам. Кстати, само определение «тоталитарный учебник» введено в оборот немецкими и российскими учеными. Они же выделили характерные черты подобного учебного пособия.

— по всей стране имеется единый учебник, централизованно распространяемый;

— цель учебника — передача определенной идеологии, формирование определенного (как правило — государственного или партийного) мировоззрения;

— в учебниках предлагается единственная, цельная, свободная от противоречий картина истории;

— ход истории в логике учебника закономерно предопределен;

— существует только «одна историческая правда», одобренная «сверху»;

— нередко, для оправдания придуманной «миссии» для народа, выдвигается апокалиптическое представление.

Полное ощущение, что перед нами не характеристика пятнадцатилетней давности тоталитарного учебника, а предложения «шустрых» ученых по реализации «учебного плана Путина», сделанные буквально на днях.

В таких учебниках господствует атмосфера не мира, а постоянного вражеского окружения. Исторические герои круты и всегда готовы дать достойный отпор проискам очередного «госдепа». Люди, не вписывающиеся в такую концепцию, игнорируются, а факты подгоняются под правильную схему. Если подогнать не удавалось, они просто исчезали из истории. Так и жили. Мы здесь, немцы там.

В немецких учебниках времен Гитлера поражение в первой мировой войне преподносилась почти как победа. «Когда солдат на фронте говорил о Германии, он имел в виду не ту Германию, которую он оставил позади, но Германию еще не созданную, которая лишь брезжила — такую, как Третий рейх».

В головы школьников методично вбивалась простая мысль: Третий рейх — родина сверхлюдей. В сражениях под Верденом и на Сомме, «слабый» человек был уничтожен и родился «новый человек». «Требования, предъявляемые современной войной к физическим, но кроме того и к моральным качествам бойцов, были сверхчеловеческими; обычный человек не мог достичь такого уровня. Он должен был стать другим, более великим».

1945 год стал протрезвлением всего немецкого народа, что нашло свое отражение и в школьных учебниках истории. Извлечение уроков из нацистских преступлений является неотъемлемым компонентом школьных учебников. Четко прослеживается мысль, что в этих преступлениях повинен не только Гитлер, но и весь народ. И главную задачу учебников истории в современной Германии видят, прежде всего, в выработке иммунитета против тоталитаризма. Там в принципе сегодня невозможны рассуждения о том, что, да, Гитлер уничтожил массу народа, но он был эффективным менеджером: при нем строились отличные дороги, не было безработицы. И, вообще, его любил народ Германии.

Когда в немецком обществе сумели договориться по самому главному и болезненному вопросу, отпала какая-либо надобность в едином учебнике без противоречий и двойных толкований. В каждой федеральной земле используются собственные учебники истории. При этом все они ориентированы на понимание альтернативности исторического процесса и возможности различных его интерпретаций. Такому пониманию подчинена и структура учебника. Минимум учебного текста, максимум текстовых и визуальных документов. Вопросы и задания составлены так, что заставляют школьников больше обращаться к документам, чем к самому учебнику.

В одном из учебных пособий вопросы к теме о преступлениях фашизма начинаются словами писателя Гюнтера Грасса: «Сегодня, спустя сорок лет (написано в 1985 году), чудовищные преступления, совершенные в Освенциме, еще меньше поддаются осмыслению, чем в час первого шока, когда я увидел это и не захотел поверить. Непосильная ноша лежит на нас, немцах, в том числе и родившихся позднее, — ноша спланированного, совершенного, отрицаемого, но все же очевидного геноцида».

Но это так думают немцы, где нацизм получил однозначную юридическую оценку — преступление против человечества.

У нас все та же заезженная пластинка про державность и особость. Человек — ничто. Государство — все. Ради его интересов человека можно и в пыль стереть. У нас не только жизнь, но и школьные учебники по понятиям. Сначала Иосифа Виссарионовича, теперь Владимира Владимировича. В общем, все та же «дойчланд, дойчланд юбер аллес» на русский лад. «Союз нерушимый»…

Фото

18.191.211.66