Почему Данте любил свою Петрарку.(Еще немного Пронатальных историй)

В качестве эпиграфа мог бы поставить собственный афоризм: «На фоне некоторых женщин стихия выглядит как-то неубедительно».

Могу понять людей, которые уверены, что истории про Наталью я придумываю (как вариант, что она слегка не в себе). Ни то, ни другое не соответствует истине. А вот в какой степени то, что говорится ею — шутка, я не знаю. И она, пожалуй, тоже.

Безо всякого повода вдруг начинает:

— Хочу поговорить с Денисом о его жизни… И насчет пенсии, как у него будет?

Я, естественно, хмыкаю. Странная мне, но, наверное, простительная для женщины нелюбовь позаботиться об актуальном, сочетается в Наталье со стремлением порассуждать о том, что ее не очень касается, и о проблемах, до решения которых ее и не допустят. Сам Денис в таких случаях матери иронически цитирует Довлатова: «Ты за Пахомову-Горшкова не беспокойся, ты за себя беспокойся»

Но она продолжает:

— Вот ты же радуешься пенсии? Ждешь ее? А чему он будет радоваться?

Что тут ответишь? Слегка откашлявшись, затягиваю концертным баритоном: «Уж не жду от жизни ничего-о-о я!»

Наталья: — Есенин вот до пенсии не дожил, а то бы по-другому пел.

(Поэтов Наталья по своему обыкновению перепутала. Но как тонко чувствует интонационную близость!)

И тут же (вспомнив какую-то недавнюю передачу): — А что, если бы Есенин остался колхозником, то пенсии ему не полагалось бы?

Вообразить Есенина колхозником (пусть даже на пенсии) я предоставляю вам.

Начну с утра (поскольку с утра и начинается).

Поднялся раньше Натальи. Что нечасто бывает. Спрашиваю, как себя чувствуешь?

— Что ты такие вопросы задаешь с утра? Я ничего не знаю про себя утром.

(Собственно, во многом это и есть причина того, что я даже проснувшись, не тороплюсь вылезать из своей комнаты. Процесс утреннего вхождения Натальи в будничную жизнь затяжной и нелегкий. Я предпочитаю не быть этому свидетелем)

(Сюда же: — Я очень ответственная!… но не утром.)

Это тоже могло бы стать эпиграфом — я, наконец, нашел для Натальи определение. Это торжество гармонии над здравым смыслом.

— Наталья, что ты каждый раз переживаешь, что ничего не продается? Давай возьмем за правило — ждем две недели, если так и не будет продаваться — начнем переживать.

— Нет, так не получится. Я потом уже не могу переживать.

Так или иначе, но Наталья есть тот самый отечественный производитель. Наверное, из мельчайших, но тем не менее.

— Мне через год будет уже… (имея в виду, что немало). Что же я, до 80-ти лет работать буду, как Вивьен Вествуд, что-ли? (Это английская модельер, если кто не в курсе)

На первом месте у меня моя внешность, а на втором — работа. И это очень взаимосвязано!

Обнаруживаю ее ночью — точнее в 5 утра — на кухне.

— Я не просто ем, я стресс заедаю!

Но и без того кулинарная тема в Пронатальных историях неизменна.

Зашел на кухню: — Наталья, что у тебя так в кастрюле бурлит?

— Картошка. Хочу на завтра винегрет сделать.

Через приличный промежуток времени кричит мне издалека:

— Посмотри, что там в кастрюле делается?

(смотрю) — Вода кипит!

— А картошки там нет?

— Нет!

— (входит, задумчивая) Надо положить…

… когда думаешь об умном, получается невкусно…

— Я почему люблю арбуз? Его режешь, и сразу можно есть. И почему я не люблю баклажаны? Потому, что их еще нужно мыть, чистить, резать и готовить!

В гостях у Дениса начинает ему толковать о вреде копченой колбасы.

— Мам! Если бы ты не принесла, я бы еще полгода ее не ел!

А может, пробуя сыр, изречь: … а какой Эдам был в 66-м году…

(Тут я вспоминаю свою бабушку. Она, принимавшая участие в революционных демонстрациях, к царскому режиму относилась резко отрицательно: «Сволочь был Николай. Но продукты при нем были хорошие»)

Объяснял, что не нашел в нашем универсаме нужное ей готовое тесто, но спросил тамошнюю тетку — и та поднесла прямо к кассе.

— Вот пойдешь опять в этот магазин, и что будешь искать — тесто или тетку?

— Что-то много я тебе каши положила… (убавляет) Лучше потом еще подложу. Тебе ведь, сколько ни положи, все равно добавку попросишь.

— Наталья, котлеты пересолила…

— А ты их попробуй с горчицей!

Наталье (дети) из Франции привезли сыр. Он острый и вонючий. Без удовольствия, но потихоньку ест, ворча при этом:

— Хорошо, лягушек не привезли…

Они же в другой раз поехали по Италии дикими туристами на велосипедах. Наталье это не нравится, она беспокоится:

… отель, шезлонг, так гораздо лучше… Там в Италии мафии полно…

— Все. Иду сегодня спать. Даже телевизор смотреть не буду!

— Что, даже канал «Здоровое ТВ»?

— А что толку? Я смотрю, а здоровья не прибавляется…

Но телевизор, конечно, любовь. Без порции новостей начинает испытывать настоящую ломку. (Наталья, скажи, когда ты в последний раз слышала хорошую новость?)

(Понятия близкие, внутри Натальи неразличимы. Как я говорю, лежат у нее в голове, слипшись, в одной файловой папке.)

— Смотри, там среди зрителей Наташа Королева сидит… с этим своим… Мустангом…

Август 2010 года. Жара. Дым. Гарь ест глаза. (И, кажется, что это будет продолжаться вечно)

— Если и в январе будет жара, то ученые должны будут найти причину…

— Наталья, полагаю, они уже в конце ноября задумаются…

Собираюсь купить новые занавески.

Наталья: — Ты имей в виду — летние у нас есть………… они же и зимние.

Тут к вопросу о «черном ящике». Эти ее паузы. Где сказанное после, и призванное, казалось бы, дополнить сказанное до, его полностью отменяет. Этакая аннигиляция. Никакой информации по существу вопроса, зато есть возможность подсмотреть, что там происходит внутри.

В дорожном потоке издалека увидел старенькую «Победу». Сзади на стекле бумажка прилеплена, как делают, когда хотят продать машину. Но здесь текста было много, и довольно мелкого. Из любопытства я подъехал ближе, чтобы прочитать, но разглядеть удалось только одно слово, набранное крупно: «… ВАНДАЛОВ…»

Делюсь увиденным с женой. Наталья мне: — Может быть, фамилия?

Вспомнил давний случай. Ну, сами представьте — умываюсь утром, и обнаруживаю на трубе-сушилке пару детских гольфиков. Причем один совершенно сухой, а другой абсолютно мокрый.

— ???

— я вечером стирала, но отвлеклась…

Перетряхиваю Пронатальные записи на листочках.

— От мужчин нужно жить отдельно. Чтоб он не видел как ты зеваешь, икаешь, пукаешь… А только бы видел, как ты… (встает в картинную позу…) Думаешь, почему Данте так любил свою Петрарку?

Меня начинает беззвучно трясти.

— Ой…, Лауру, конечно! Ну, вот, запишешь, и будешь меня позорить перед друзьями. А я сегодня просто очень устала, потому и перепутала.

Нет ничего, что она не может перепутать с чем-то. И переиграть Наталью на этом поле невозможно. На ходу в шутку переврал название старого фильма: «Антон Иванович меняет профессию»

Наталья (серьезно): — Неправильно. «Василий Иванович сердится»

Жаль, внук пока может оценить бабушку только со стороны ее кулинарных талантов.

Утомившись в дальней дороге, он стал фантазировать, нельзя ли сделать так, чтобы мгновенно добираться до любого места.

Наталья: — Это уже придумали. И называется… депортация.

В связи с юбилейной встречей выпускников института (а мы с Натальей учились вместе) было много звонков, интернет-переписки, рассматривания старых и новых фотографий.

— Ты видел фото Марины? (В прошлом это была невероятной красоты девушка, самая красивая во всем потоке) — … кроме фамилии ничего и не осталось…

Одна из загадок для меня — как она сочетает свою предельную честность с неизменной уверенностью в правоте.

Некогда к нам в центре Москвы подошла женщина спросить дорогу. Стремительностью она не уступала Наталье. Между ними произошел короткий диалог, и та удалилась. Озадаченно глядя ей вслед, я спросил Наталью, знает ли она хоть приблизительно, где располагается переулок, о котором та спрашивала. Наталья искренне призналась, что понятия не имеет. Как же получается, удивленно вопрошал я ее, что единственному из присутствующих, кто знал дорогу, так и не удалось вставить ни слова?

Наталья! Тебе никогда не приходит мысль немного помолчать?

— Приходит… но потом приходит другая, и отгоняет ее…

(Все к тому же, что она как-то проходит сквозь жизнь так, что общеизвестное к ней не прилепляется)

— Шапочка у Дениса все же странная. Шотландская какая-то, или моряцкая.

— Ты не в курсе. Это растаманская.

— (задумалась) От слова Тамань?

Любой, самый ничтожный обмен репликами может обернуться тем, что впору хвататься за тетрадку.

— Мне что-то не удается этой электрической мухобойкой…

— Слушай, она у нас уж лет пять. И что, ни разу?

— Нет. Ну, может, однажды. И, кажется, это не муха была… ползала…

— Когда муж умирает, женщина становится вдовой. А, когда умирает жена, мужчина становится женихом, и столько сразу желающих находится!

Почему Шекспир не написал об этом!? Он, казалось бы, обо всем написал.

С Натальей можно легко договориться о чем угодно, но смысла в этом нет никакого. Поскольку (по ее же признанию) мозг ее работает отдельно от нее, он, видимо, и решает, о чем ему думать и о чем помнить. А непосредственного выхода на него я так и не смог найти.

3.133.144.217