Мог ли Пушкин выжить?

О ранении и смерти поэта с точки зрения современной медицины рассуждает врач ЦРБ Ю. И. Хвостов.
А. С. Пушкин был ранен на дуэли 27 января (8 февраля по новому стилю) 1837 года и скончался через день на 38-м году жизни. Но мы, врачи, до сих пор задаемся вопросом: а можно ли было спасти Пушкина, если бы в то время медицина находилась на современном уровне?
Прежде всего необходимо оценить, в каком физическом и психоэмоциональном состоянии находился поэт накануне дуэли, так как медикам хорошо известно, что течение любого ранения протекает лучше на благоприятном эмоциональном фоне. Если же человек удручен, морально раздавлен, то его лечение затруднено. А у Пушкина неблагоприятных факторов в этом плане было более чем достаточно. Обстановка, окружающая поэта, была нагнетена и в обществе, и в семье, и среди друзей. Поэта объявили рогоносцем. Сплетни, анонимки, опала со стороны Николая I сыграли свою роль. А. С. Пушкин накануне дуэли был морально раздавлен, а это, безусловно, отрицательно повлияло на все органы и особенно — на эндокринную систему поэта. Известно и о ранящем оружии: это был дуэльный пистолет с пулей диаметром 1,2 сантиметра и весом 17,63 грамма. Выстрел был произведен с расстояния примерно 7-7,5 метра. На дворе в день дуэли стояла морозная погода. Каково было физическое здоровье поэта к моменту дуэли? Известно, что ему исполнилось 37 лет, был он среднего роста и атлетического телосложения. Из серьезных заболеваний перенес, скорее всего, пневмонию в 18-летнем возрасте. То есть к моменту трагедии Пушкин был физически здоров.
По условиям дуэли стрелять в противника дуэлянты должны были с расстояния 10-ти шагов. Дантес не дошел до барьера одного шага и выстрелил первым. Выстрел был для Пушкина неожиданным и достиг цели. Он упал на левый бок, произнеся: «…У меня раздроблена ляжка». Поэт присел, оперся на левую руку, прицелился, выстрелил, его покинули силы, и он упал вновь. Дантес получил нетяжелое сквозное ранение предплечья и контузию (ушиб) брюшной стенки.
Документально доказано, что ранение Пушкина произошло 27 января (8 февраля) 1837 года в 17 часов. Пуля, пробив одежду, прошла спереди назад и сверху вниз между крылом подвздошной кости и брюшиной, повредив на своем пути некрупные артерии и вены, ушибла одну из петель тонкой кишки, раздробила нижний отдел крестца и застряла где-то в этой области, не выйдя наружу. Она не была найдена и во время вскрытия тела после смерти поэта. Врача на дуэли не было, медицинскую помощь раненому оказать было некому.
На неприспособленной карете поэта довезли по тряской дороге до квартиры на Мойке, где камердинер перенес его в кабинет на диван. Одежда дуэлянта в области ранения обильно промокла от крови. По подсчетам специалистов, на месте дуэли и в пути Пушкин потерял около 750 миллилитров крови. По мнению М. И. Удермана, еще 1200 миллилитров составило внутреннее кровотечение. Общая кровопотеря достигла двух литров, то есть 40 процентов всей циркулирующей крови. Но это не являлось абсолютно смертельным. В 19 часов (через 2 часа после ранения) Пушкина осмотрел доктор В. Б. Штольц, который на вопрос Пушкина, смертельна ли рана, не стал этого скрывать. Затем вместе с доктором К. К. Задлером В. Б. Штольц перевязал Пушкину рану.
Состояние раненого оставалось тяжелым. Доктора давали ему холодное питье, ставили холодные примочки. Пушкин кричал от усиливающейся боли в животе. Приехали хирурги Арендт, Сласский, Буяльский, Саломон. Состоялся консилиум. Раненому поставили клизму, но состояние ухудшилось — исчез пульс. Пушкину назначили белладонну и опий. Самочувствие его то улучшалось, то вновь ухудшалось. Поэта посетил военный хирург и автор Толкового словаря В. И. Даль. «Мне здесь не жить, я умру, да, видно, уж так и надо», — сказал ему раненый.
28 января (9 февраля) — очередное ухудшение. Даль назначил слабительное, на живот поэта поставили пиявки. У Пушкина путалось сознание, начались галлюцинации, расстройство дыхания (симптом Чейн-Стокса). На рассвете 29 января (10 февраля) сердце великого поэта остановилось…
В. И. Даль произвел вскрытие.
Даль отметил, что «…рана принадлежала к безусловно смертельным, раздробление подвздошной и особенно крестцовой костей неисцелимо».
На основании изучения статьи академика Б. В. Петровского «Ранение на дуэли и смерть А. С. Пушкина» («Клиническая медицина», № 4 за 1983 год), а также изучения других докладов и статей можно ответить на ряд вопросов, касающихся дуэли, болезни и смерти великого гражданина России.
Первое. Если уж дуэль была неотвратима, друзья и секунданты должны были предусмотреть на месте дуэли врача, перевязочные средства, медицинскую карету, носилки.
Второе. Исход был бы, возможно, лучшим, если бы Пушкина поместили на лечение не на квартиру, а в клинику, где по тем временам ему могли бы оказать квалифицированную помощь. Но вероятность этого мала, поскольку уровень медицины в то время был таков, что вряд ли в клинике сделали бы больше, чем у него дома.
Третье. У Пушкина в тяжелый момент не оказалось единственного лечащего врача, все старались понемногу. Это, по-видимому, можно объяснить растерянностью, суетливостью.
Четвертое. Что касается лечения раны живота, то при тогдашнем уровне медицины все предпринятые меры были, вероятно, адекватными, так как рентгеновских исследований, внутривенных вливаний, правил асептики тогда не знали. Ранения в живот в то время считались смертельными.
И все же, живи Пушкин сегодня и случись подобная дуэль сейчас — выжил бы он? Ответ неоднозначен. Что делают сегодня пострадавшему с таким ранением? Меры принимают следующие: смазывают вокруг раны йодной настойкой, накладывают стерильную повязку, осуществляют доставку в ближайшее хирургическое отделение. При транспортировке вводились бы кровезаменители, обезболивающие. Хирург осмотрел бы рану, произвел ручные методы исследования, прослушал бы перистальтику кишечника, сделал рентгенографию таза. Несомненно, были бы показания к операции — вскрытию и ревизии брюшной полости под хорошим наркозом. Из живота удалили бы кровью поврежденный участок кишки, произвели бы первичную хирургическую обработку раны с удалением осколков кости и пули, а возможно, и кусочков одежды. Дренировали бы (осушили) брюшную полость и забрюшинное пространство. Безусловно, понадобилось бы перелить не менее полутора литров крови, применить антибиотики. Естественно, что наши коллеги в начале XIX века всего этого сделать были не в силах.
Остался бы жив Пушкин? Сказать на 100 процентов «да» — нельзя. Травма у него была тяжелой даже по современным понятиям, но ожидать благоприятного исхода примерно на 70-75 процентов было бы можно.

3.133.141.6