Другого пути нет

— …Приказываю выступить на охрану Государственной границы Российской Федерации. Вид наряда — разведывательно-боевая группа с задачей ведения активного поиска лиц из числа незаконных вооруженных формирований, схронов с оружием и боеприпасами, осмотра мест возможного укрытия нарушителей границы. После получения приказа выдвигаетесь по маршруту, — указка в руке сухощавого майора заскользила по карте, — место дислокации первой заставы, далее по тропе до перевала Кюрелам...
Отдавая приказ на охрану границы, командир десантно-штурмовой группы Новороссийского погранотряда, капитан Максим Ельшин пристально всматривался в лица пограничников. Каждому смотрел в глаза. Ребята вроде толковые, подвести не должны. Несмотря на молодость, каждый из них уже успел по много раз побывать в чеченских горах, прошагать десятки километров по узким горным тропам. А значит, — уже не мальчишки. Слишком быстро приходится взрослеть здесь, где размыты границы между миром и войной, жизнью и смертью. Где в любую секунду тревожную тишину гор может разорвать грохот выстрелов и рвущихся в «зеленке» снарядов...
—…Старший группы — лейтенант Шалыгин. Вопросы? — Ельшин в упор взглянул на молодого скуластого лейтенанта, в озорных глазах которого плясали чертики азарта.
— Вопросов нет, приказ ясен. Есть выступить на охрану Государственной границы! — четко отрапортовал лейтенант.
— Что ж, желаю удачи...
После ухода группы капитан Ельшин долго смотрел вслед удаляющимся фигуркам разведчиков. Когда они скрылись из виду, посмотрел вверх, в кристально-чистое небо. Над головой безмятежно светило июньское солнце, играло бликами на заснеженных вершинах близлежащих гор. Нет, с ребятами ничего плохого случиться не должно...
О пограничной службе Максим Ельшин с детства знал не понаслышке. В отличие от большинства сверстников, знавших о пограничниках лишь из фильмов и книг, у него была возможность все увидеть воочию. Отец Максима, полковник запаса Георгий Владимирович Ельшин, многие годы отдал службе на границе. Жизненный пример отца во многом предопределил выбор сына. Он знал, что обязательно станет офицером-пограничником. Как его отец. Как оба его деда, в далекие 20-е годы боровшиеся с басмачеством в песках Средней Азии.
Поэтому готовить себя к военной службе Максим начал будучи еще школьником, когда записался в секцию альпинизма.
И впрямь, лучший способ для закалки характера и выработки умения преодолевать трудности сложно придумать. В 1989 году Максим стал курсантом Алма-Атинского пограничного командного училища КГБ СССР имени Ф.Э. Дзержинского. Навсегда врезались в память полные напряженной боевой учебы дни.
Четыре года учебы пролетели как один день. На свою первую заставу — «Нарынкол» Чуньджинского погранотряда — Ельшин поехал не один, а вместе с женой Виолеттой. С симпатичной медсестрой он познакомился еще в Алма-Ате. Свадьбу сыграли в первый же лейтенантский отпуск, и с тех пор, куда бы Максим не отправлялся, — его повсюду сопровождала верная спутница жизни.
В 1994 году после многочисленных рапортов лейтенант Ельшин был переведен в Группу пограничных войск ФПС России в Республике Киргизия на должность заместителя начальника заставы по боевой подготовке. Все заставы, на которых ему выпало служить, были расположены высоко в горах. На адаптацию личного состава к условиям высокогорной службы уходили недели, а то и месяцы. Здесь Максиму здорово пригодились альпинистские навыки, полученные в юности. Вскоре его назначили на должность начальника заставы в Каракольском погранотряде. За сравнительно короткий срок — менее чем два года — застава «Иныльчек», возглавляемая Ельшиным, вышла в передовые по всем показателям. Служебные успехи молодого офицера не остались без внимания начальства. В 1997 году по решению командира отряда старший лейтенант Ельшин был направлен на учебу в Академию ФПС России.
После окончания академии ему было на выбор предложено ехать либо на Дальний Восток, либо на Северный Кавказ.
Недолго раздумывая, Ельшин выбрал второй вариант. Приехав в региональное управление в Ставрополе, он узнал, что ему предстоит формировать десантно-штурмовую маневренную группу в Новороссийском погранотряде. На новом месте Максим с головой окунулся в работу. А работы было — хоть отбавляй. Согласно распоряжению в штат группы отбиралось по десять человек с каждой заставы. А какой начальник добровольно отдаст в другое подразделение лучших солдат? Приходилось на первых порах довольствоваться теми, кого присылали. Затем немалые трудности возникли с отбором офицерских кадров. Но вскоре и эта проблема была решена. Костяк группы составили опытные офицеры, успевшие до нового назначения немало лет прослужить на различных должностях.
Создать всего за несколько месяцев боеспособное подразделение для действий в горных условиях — совсем непросто. Однако капитан Ельшин оказался не из тех людей, что пасуют перед трудностями. День и ночь он вместе со своими подчиненными проводил занятия с личным составом, обучая их всему, чтобы выжить и победить...
7 мая 2001 года десантно-штурмовая группа получила приказ совершить марш в Чечню для усиления российско-грузинской границы. 9 мая личный состав Новороссийской ДШМГ принял участие в параде, посвященном Дню Победы. А следующим утром пограничная автоколонна выдвинулась в Ингушетию, в отдельную комендатуру «Торгим». Там «зеленым фуражкам» была поставлена задача перекрыть пять открывшихся перевалов на участке чеченско-грузинской границы.
Обустраиваться приходилось практически на голом месте. Солдаты, не зная отдыха, буквально вгрызались в землю, отрывая окопы и землянки. Особенно тяжело пришлось пограничникам З-й заставы, которым каждый день необходимо было преодолевать несколько километров, чтобы добыть воду и дрова. А от службы по охране вверенного участка никто не освобождал. Совсем недалеко, на территории Грузии, располагались базы и госпитали чеченских боевиков. Подлечившись, набравшись сил, они рвались обратно, в глубинные районы Чечни. На их пути был только один заслон — воины в зеленых фуражках. Неоднократно пограничные наряды подвергались обстрелам с сопредельной территории. Нередко на горных тропах обнаруживались и следы проходивших боевиков. Чтобы обезопасить место дислокации заставы от внезапного нападения, по всему периметру позиций были установлены сигнальные мины. По ночам минометчики обрабатывали склоны близлежащих гор, прощупывая районы вероятного скопления боевиков.
Первые потери Новороссийская ДШМГ понесла 6 июня 2001 года, когда погиб лейтенант Виталий Бодосов. При проведении в тылу разведывательно-поисковых действий офицер подорвался на мине. Но, как известно, беда никогда не приходит одна. Спустя всего три недели эта горькая истина снова подтвердилась.
Сегодня майор Максим Ельшин вряд ли скажет, что заставило его спустя полтора часа после ухода разведгруппы на задание подняться на позицию минометчиков и включить радиостанцию. Наверное, это можно объяснить шестым чувством, которое в боевых условиях обостряется до немыслимых пределов. Сквозь треск эфира он услышал сбивчивый доклад старшего группы: «Подорвались на мине... Район кошары...»
Вот что вспоминает о событиях того дня сам Максим:
— 27 июня 2001 года, вернувшись из поиска, старший разведгруппы лейтенант Шалыгин доложил об обнаружении следов в районе перевала Кюрелам. Стало ясно, что на участке 1-й заставы готовится прорыв. В район перевала была выслана разведгруппа в составе четырех человек. Старшим группы был назначен начальник 1-й заставы капитан Сергей Калуга. С ним отправились командир инженерно-саперного взвода лейтенант Александр Шалыгин, старшина заставы старший прапорщик Сергей Дементьев и командир отделения сержант Александр Григунов. Разведчикам была поставлена задача провести рекогносцировку местности для подготовки ночной засады, а также установить сигнальные мины на пути вероятного движения боевиков. Ребята ушли, а мной овладело беспокойство. В прошлом году в том районе уже был случай подрыва одного из военнослужащих. Поэтому мы обычно старались обходить эти места. Но в этот раз пришлось сделать исключение...
Решение надо было принимать немедленно. Согласно поступившему распоряжению при осложнении обстановки разведчики должны были ждать прибытия резерва из отряда. Но за время, пока резерв прибудет к месту происшествия, раненые могут истечь кровью или стать легкой добычей для рыскавших вокруг «духов». И капитан Ельшин принимает решение действовать на свой страх и риск.
«Тревожная группа, в ружье!» Несколько минут на сборы — и вперед, по узким горным тропам, в неизвестность. Вверх — вниз, вверх — вниз, с одного перевала — на другой... Одно дело — бег по равнинной местности. И совсем другое — по горно-лесистой, в условиях разреженного воздуха.
Несколько раз пограничники, забегая на гребень очередного перевала, теряли ориентировку из-за густой облачности. Приходилось выходить на связь с разведгруппой, чтобы те выстрелами обозначили свое местоположение. Громкие хлопки одиночных выстрелов, эхом раскатывавшиеся в горах, помогали бойцам не сбиться с пути. С каждым разом они слышались все отчетливее. Это означало, что попавшие в беду братишки уже совсем рядом...
У перевала тревожную группу встретил сержант-контрактник Александр Григунов.
Еще десять минут сумасшедшего, изматывающего бега — и вот она, злополучная кошара. Рядом, в нескольких метрах от нее находились раненые разведчики. Больше всех досталось лейтенанту Александру Шалыгину, который всего год назад закончил военно-инженерное училище. Сквозь изодранные в клочья, пропитанные кровью штанины, белела обнажившаяся кость. Несмотря на болевой шок и обильную потерю крови, он не терял сознания, хотя его лицо уже заливала мертвенная бледность. Рядом в полубессознательном состоянии лежал старший прапорщик Сергей Дементьев. Левую половину его лица застилала кровавая маска. Меньше всех пострадал командир группы капитан Сергей Калуга. По искореженному автоматному рожку, торчавшему из разгрузки, нетрудно было понять, что офицер оказался на волосок от гибели. Лишь чудо спасло капитана, поставив на пути смертоносного осколка снаряженный магазин...
Подхватив раненых на носилки, пограничники стали отходить к перевалу. Они успели пройти несколько сотен метров, когда с заставы прилетела долгожданная «вертушка». Но из-за низкой облачности пограничники по-прежнему оставались невидимыми для пилота. Ситуацию спас рядовой — снайпер Андрей Мендель, который взобрался на могильник и с помощью дымовой шашки указал положение группы. Винтокрылая махина сделала круг и зависла в двух метрах от земли. Из ее железного чрева выпрыгнул капитан медицинской службы Игорь Курьянов и помчался к раненым.
— При виде этого зрелища — человека, бегущего по минному полю, — мы все буквально похолодели от ужаса, — вспоминает майор Ельшин. — Но несмотря на окрики, доктор продолжал бежать к нам. Я сделал шаг в сторону и подорвался на мине. Выхожу на связь с пилотом и спокойно говорю: « У нас еще один раненый». Он в ответ орет: «Что случилось?! Кто ранен?» «Да не ори ты, — говорю. – Я ранен». Ко мне подбегает доктор, чтобы оказать первую помощь, но я отправляю его к Шалыгину — вижу, что парень уже совсем плох. Капитан Курьянов делает всего один шаг от меня и тоже подрывается, причем взрыв происходит буквально в метре от моего лица. Помню, первая мысль была: хорошо хоть, что голова осталась цела. Тем временем пилот снова вышел на связь и сообщил, что сейчас забрать нас не сможет, так как в баках горючка на исходе. Пришлось ему лететь в отряд на дозаправку, а нам — дожидаться повторной эвакуации.
Ситуация складывалась критическая — практически все офицеры оказались выведенными из строя. Но несмотря на тяжелое ранение, капитан Ельшин не терял сознания и продолжал руководить действиями личного состава, организовывал круговую оборону. Усилиями санинструкторов заставы, сержанта Эдуарда Зейнетдинова и рядового Ахмета Канафинова, раненым была оказана первая помощь, после чего они были вынесены со смертоносного поля. Вскоре клочья сгустившегося над пограничниками тумана были разорваны вертолетными лопастями. На этот раз раненые были благополучно эвакуированы в отряд. Только здесь Максим разрешил себе впасть в легкое забытье...
Хотя прошло уже два года, майор Максим Ельшин помнит все до мельчайших подробностей — даже позывной пилота, вытаскивавшего их. А еще помнит заплаканные глаза жены Виолетты и матери Тамары Александровны. Помнит сильные, заботливые руки начальника отделения гнойной хирургии, полковника медицинской службы Владимира Воронина, который оперировал его и остальных раненых офицеров. Судьба вновь свела участников тех событий на голицынской земле — на сей раз в Главном клиническом военном госпитале ФПС России. Там, в больничной палате, написал рапорт на имя директора Пограничной службы с просьбой оставить его для прохождения дальнейшей службы. Просьба была удовлетворена, и в апреле 2002 года Максим стал сотрудником лаборатории профессионально-психологического отбора Голицынского института. В мае того же года указом Президента России за мужество и отвагу, проявленные при выполнении служебно-боевых задач на Северном Кавказе, майор Максим Георгиевич Ельшин был награжден орденом Мужества.
Вновь и вновь прокручивая в памяти калейдоскоп событий того летнего дня, нельзя не признать, что было много нелепых случайностей. Но было и мужество людей, не растерявшихся перед лицом реальной опасности, рисковавших жизнью ради спасения раненых товарищей. Был хладнокровный расчет командира, вопреки приказу принявшего решение во что бы то ни стало спасти своих подчиненных. Была и расплата — собственным здоровьем... Не было лишь одного. Не было другого пути, другого выбора для мужественного, сильного духом человека, который и сегодня остается с нами в строю — на службе своему Отечеству.

3.147.27.172