Душенинский ген

Гены срабатывают: отец написал письмо Иосифу Сталину, сын - Владимиру Путину с предложением организовать экспедицию на планету Уран. Каждый из них - герой своего времени, решающий главный гамлетовский вопрос «Быть или не быть?». О временных парадоксах корреспонденту «Недели» рассказал Николай Душенин.

- Николай Дмитриевич, расскажите, пожалуйста, о своем отце и его письме к вождю всех народов. Что побудило простого рабочего человека на этот отчаянный, требующий огромного мужества, поступок? Согласитесь, что после его обращения лично к Сталину семья в одночасье могла остаться без кормильца.

Отец мой, Душенин Дмитрий Григорьевич, работал на железной дороге Белорусского направления, когда еще со скоростью черепахи ходили маленькие паровые поезда. Скорость этих поездов была настолько мала, что на ходу можно было выскочить или, наоборот, вскочить в вагон. Но жизнь требовала от железнодорожников большей отдачи, и началась реконструкция железной дороги, по плану которой паровые поезда должны были уступить путь первым электричкам. Сегодня можно с гордостью сказать, что отцу посчастливилось стать участником электрификации дороги. Он вместе с другими рабочими строил тяговую подстанцию у Филей, которая, кстати, сохранилась до сегодняшних дней. Благодаря усилиям моего отца и таких же, как он, энтузиастов, пошли электрички.

Работа была тяжелая. Трудился отец много, но жилось плохо. В семье было четверо детей, я был старшим. Потому на мою долю выпал маленький семейный бизнес - торговля папиросами, полученными по отцовским рабочим карточкам. Продавать их нужно было умеючи, втихаря. Для маскировки мать укладывала папиросы в бидончик, и я шел на базар, рискуя каждый раз попасться. Но и этот заработок семью не спасал, есть все равно было нечего. Фирменными блюдами для нас оставались «тошнотики» (лепешки из тертой промороженной картошки, жареные на комбижире) да «затируха» из муки. Жили (страшно вспомнить! ) в тесной двенадцатиметровой комнате вшестером (рядом с сегодняшней Бородинской панорамой). Но, как мы тогда считали, нам несказанно повезло. От железной дороги, где отец продолжал работать, построили восьмиквартирный деревянный барак у платформы Перхушково (стоит до сих пор, и в нем живут люди), в котором нам досталась комната, кухня и маленькая терраска. Да в придачу к жилью в полосе отчуждения был кусок земли, где мы сажали картошку, а под окнами нашего нового жилья был еще клочок земли, который мы громко называлипалисадником. Земля в палисаднике тоже не пустовала. Здесь мы посадили кусты смородины и сеяли всякую мелочь.

Рядом с бараком стоял общественный сарай, где нам, наряду с другими жильцами, полагалось небольшое помещение. Я там обустроил голубятню, а родители завели корову, поросят, кур. С этого времени появилась крохотная надежда на более сытную жизнь. Да не тут-то было. Нищета продолжала держать нас крепко. Натурналоги на живность были таковы, что семье ничего не оставалось. Есть корова - сдай масло, есть куры - сдай яйцо. Доходило до абсурда. Мать шла в магазин, где на последние деньги покупала масло, яйца и оставляла их там же, в магазине, в погашение налога. Домой возвращалась всегда с мокрыми от слез глазами, с тощим кошельком, без масла, без яиц. Отец плохо спал ночами, все ворочался, утром вставал мрачный, больше молчал, все о чем-то думая. И удумал этими бессонными ночами написать о своей горькой жизни письмо самому товарищу Сталину. Решил - и баста, как отрезало. Как-то вечером, почесав «репу» (выражение Николая Дмитриевича), взял в руки лист бумаги, придвинул поближе керосиновую лампу и начал писать. Все было просто, буднично, как будто письмо писал не в Кремль, а на деревню дедушке. Отец написал вождю, что, честно работая, не знает, как для страны поднять своих детей, потому что налоги совсем задушили. «Одна надежда, - заканчивал письмо отец, - на Вашу помощь, дорогой Иосиф Виссарионович».

Спустя некоторое время (отец был на работе) к нам постучался человек в кожанке (соседи были уверены, что это сотрудник из органов). «Кожан», как мы его сразу для себя окрестили, деловито походил по комнате, заглянул в сарай, осмотрел участок и, грозно взглянув на притихшую испуганную мать, задал ей вопрос: «Так кто Вам тут жить мешает?» Мать очень растерялась, но все же ответила: «Все бы ничего, да вот только не успеет еще курочка снести яичко, как за ним из сельсовета уже бегут. Куда денешься, отдаешь, а дети-то голодные». «Все, больше бегать не будут», - подвел черту откровениям матери «кожан» и покинул помещение. С тех самых пор налог действительно стал терпимым, осталась лишь какая-то мелочевка. Но у отца с того времени, как мы все считали, появился «бзик». Приходя с работы, он каждый день говорил одно и то же: «Меня обложили, меня пасут, за мной ходят, следят». Никто из домашних всерьез тогда его заявления, конечно, не воспринимал. Однако со смертью Сталина отец, неожиданно для всех, излечился от мании преследования без всякого лечения.

Я бы не хотел, чтобы мой рассказ как-то опорочил И. В. Сталина. На мой взгляд, это очень неоднозначная историческая фигура. Он держал всю страну железной хваткой - от целых народов до одного конкретного человека, нечаянно попавшего на его высокую орбиту. Возможно, после отцовского письма за ним действительно приглядывали, но тогда мы в это, конечно, не верили.

- Николай Дмитриевич, как получилось, что вы - не писатель и не журналист - взялись за перо в достаточно почтенном возрасте и написали «Истоки человечества и вечная вселенная»?

- Да я и сам не знаю, как это вышло. В ученые я никогда не рвался и мании величия начисто лишен. Правда, скрывать не буду, я всегда интересовался космосом, следил за публикациями по этой теме. Но чтобы самому писать...? Нет, об этом я никогда не задумывался, даже мысли такой не было. В прошлом году я справил свой 70-летний юбилей, но продолжаю трудиться в «Одинцовской теплосети» инженером-наладчиком и числюсь на хорошем счету. Трудно объяснить, с чего началась эта тяга к написанию книги. Вдруг появилось какое-то несколько даже мистическое чувство предназначенности, избранности, миссии что ли, что именно я должен, обязан не за награды и ученые звания, а просто для людей написать эту книгу. Меня даже не остановило, что пришлось вложить большую часть своих личных накоплений в ее редактирование и издание.

В процессе работы над рукописью, как это ни покажется странным, мне казалось, что кто-то постоянно находится рядом со мной, помогает, ведет меня. Возможно, мне не поверят, но в нужный момент в одинцовской районной библиотеке отыскалась необходимая мне книга, которая в моих руках сама раскрылась на нужной мне странице. Мистика какая-то, не правда ли? Читая написанное, сегодня я и сам удивляюсь: «Неужели, все это написал я?»

- Николай Дмитриевич, как относится супруга к вашим научным изысканиям?

- Любовь Яковлевна, моя супруга, с которой я прожил всю жизнь, к моим изысканиям относится резко отрицательно, считая мой писательский труд ненужным бесполезным делом. Это мы, мужчины - первопроходцы, открыватели нового, а у женщины с ее приземленной женской логикой земные хозяйственные дела куда важнее космических. И я ее понимаю.

- Свою книгу вы отправили Президенту России Владимиру Путину. Зачем?

- Обращаясь к президенту России В. В. Путину, я попросил организовать полет на планету Уран с целью поисков родины Адама и Евы и Эдемского сада. А все доказательства необходимости такого полета в моей книге.

- Вы и ответ от президента получили? - От него лично - нет. Но из его Администрации мне сообщили, что книга передана в фонд библиотеки президента. Письмо заканчивается пожеланиями здоровья, благополучия, счастья мне и моей семье. И это, поверьте, мне очень дорого.

- Николай Дмитриевич, если бы Вам представилась возможность сейчас, в вашем возрасте, полететь в космос и встретиться с иными цивилизациями, полетели бы?

- Нет, не полетел бы. Смысла не вижу. Разве что «выпендриться»? А перед кем? Я считаю, что свою миссию на земле я выполнил с честью. Двух дочерей вырастил, книгу написал. На земле у меня Любовь Яковлевна - моя любимая женщина, с которой я не расстаюсь всю жизнь, здесь две наших красавицы-дочери и любимый, очень смышленый внук Ванечка. И живу я ровно пятьдесят лет в лучшем городе Подмосковья, люблю свой край и радуюсь, видя, как хорошеет Одинцово с каждым годом. В другом месте я свою жизнь не представляю. Вы видите, что все для меня дорогое здесь, на планете Земля, и держит меня крепко-крепко. Жалко только, что мы своими же руками разрушаем землю. Вот и климат в последние годы здорово потеплел. Абрикосы, черешню, виноград можно теперь в Подмосковье сажать и выращивать с любовью. И я с удовольствием копаюсь на даче в земле. А в космос, возможно, полетит мой внук Ваня, а может, и нет. Но в одном уверен, придет время и душенинский ген обязательно в нем сработает, как и в нас с отцом.

Кому и о чем напишет правнук и внук Ваня - покажет время. Но главное, что и в нем есть дремлющий пока душенинский ген, который в нужное время обязательно сработает. Сегодня же четырнадцатилетний подросток гордится своим «крутым'BB дедомписателем и зачитывается его книгой «Истоки человечества и вечная вселенная», вышедшей в 2005 г. Благо, дед рядом, и с его помощью все «непонятки» можно разрешить.

Людмила БАРАНЧИКОВА

"Одинцовская НЕДЕЛЯ" специально для "Одинцово-ИНФО"

3.145.131.28