Захар Прилепин. «Диагноз, ставший эпитафией». Еще раз о Березовском.

Березовскому надо было остаться в России и сесть в тюрьму.

Ужасно звучит?

Но что поделать. Я правда так думаю. Это его спасло бы. Это придало бы ему сил для жизни.

В первый день после известия о смерти Березовского многие мои знакомые и верить не желали в его самоубийство: «…О чем речь? Такие себя не убивают».

Теперь ведутся смутные речи о том, что его якобы убили. Секретный водяной, пробравшийся в ванную через слив; ледоруб не пролезал, пришлось оставить его в канализационной трубе. Через тот же слив секретный водяной покинул место преступления, забыв чекистский шарфик на полу.

…Что до меня, то я с первой минуты был уверен в самоубийстве. Такой финал более чем логичен.

Березовский был как расплавленный металл. Он был способен принять любую форму. Его аморальность в каком-то смысле была природной и органичной.

Кажется, он не совершал зла из побуждений низменных, его явно восхищал сам процесс участия в такой головокружительной игре, как «русская история».

Должность «еврея при царе» его, по собственным словам, вполне устраивала. Он был артист, игрок, фантазер. И ни разу не был скучным российским бюрократом, озабоченным только своей мощью и сохранением места.

Ему, повторим еще раз, было мало и бизнеса, и даже политики. Он желал соперничать с провидением.

К несчастью, в этой самой русской истории Березовский останется в качестве персонажа весьма сомнительной репутации: патентованный авантюрист и проходимец… Хотел написать еще вор, но в России тех лет все люди, строившие свой огромный капитал и обитавшие неподалеку от власти, брали общее — и делали его своим. Все поголовно.

Однако, в отличие от многих и многих, Березовский не только обеспечивал себе личное благоденствие, к любой деятельности он подходил с мушкетерским шиком.

За ним было интересно наблюдать.

Для начала он был, безусловно, широким и щедрым человеком. Об этом говорят десятки, если не сотни вполне приличных людей, которым я доверяю.

В 1991 году, когда его коллеги по распилу СССР изо всех сил чахли над своим златом, он уже создал премию «Триумф», которую получали лучшие российские поэты, музыканты, художники, балерины и режиссеры. Посмотрите списки лауреатов, там, как на подбор, ни одного случайного имени. С художественным вкусом у Березовского точно было все в порядке.

Моей замкнувшейся судьбы

Круги без квадратур.

Любые «если» и «кабы»

Ведут на новый тур.

Порывы ветра в сотни флейт,

И дождь стучит в окно.

Between the iron gates of fate

Другого не дано.

Это, между прочим, его стихи. И это настоящая, без скидок, поэзия. Не знаю, как в вашем мире, а в моем за прекрасную поэтическую строку сразу снимается треть грехов. По крайней мере из тех, что помельче.

Говорят, Березовский выкупил на свои деньги огромное количество заложников, содержащихся в Чечне, и потратил на это до 30 миллионов долларов. Правда, на эти деньги бравые чеченские ребята покупали много оружия и стреляли из него в моих соотечественников, но тут ведь никто не знает, как лучше. Березовский выбрал спасать заложников.

Говорят, Березовский подарил двоюродному брату британской королевы принцу Майклу, находившемуся в затруднительном положении, для оплаты аренды Кенсингтонского дворца 320 000 фунтов стерлингов. Жест, безусловно, необязательный, зато звучит красиво — «выручил брата королевы». Это всё тоже мушкетерское.

Сказывают также, что Березовский был единственным богатым человеком, который после трагедии в Кармадонском ущелье, где лавиной накрыло съемочную группу культового русского кинематографиста Сергея Бодрова, без промедления, буквально в тот же день, выписал очень, очень серьёзную сумму на поиски пропавших без вести. Остальные толстосумы закатили глаза к небу и сказали: «На всё воля Твоя!» Но Борис Абрамович, как мы помним, предпочитал думать, что на всё воля — его.

Он дерзал и дерзил.

Вид у него всё время был такой, словно он только что понюхал кокаина, или как минимум не спал три ночи, но выпил триста грамм отличного коньяка — и вот, уже на сцене. Сейчас закончит свою саркастическую, нервозную речь, расправит хрящеватые черные крылья — и вылетит в окно.

При иных обстоятельствах он мог быть кем угодно. В советской, сталинских времен политической элите было множество схожих персонажей. С одной стороны, имелись железные наркомы с железными лбами и железными челюстями, а с другой — подобного рода игроки и артисты с горячечными глазами, впалыми щеками холериков и неуемной энергией — руководители полярных экспедиций, создатели одной из сильнейших мировых разведок и сложнейших конспиративных и шифровальных систем. Ну и организаторы лагерей тоже, например Беломорканала.

Это я к тому, что никаких определенных политических взглядов у Березовского не было. В последние годы жизни он собирался строить в России конституционную монархию, предварительно устроив политический переворот. В СССР — был членом КПСС, и вполне серьезно к этому относился. В постсоветской России — одним из выдающихся деятелей либерально-буржуазной формации со всей сопутствующей российской спецификой в виде перманентного отстрела конкурентов, скупки СМИ и политиков оптом и в розницу. В этом смысле они с Ходорковским схожи до смешения. Однако совершись в России новый левый поворот (даже радикально левый поворот), Березовский тут же нашел бы себе занятие в образовавшейся среде. Какое угодно. В конце концов, перед нами, на минуточку, доктор технических наук, автор более ста научных работ и монографий: «Бинарные отношения в многокритериальной оптимизации»; «Многокритериальная оптимизация: математические аспекты»… Оцените одни только названия. Награжденный еще в СССР, на заре туманной юности, премией Ленинского комсомола (в то время такие штуки просто так не раздавали), основатель Международного научного фонда и член-корреспондент Российской академии наук. Настоящий, высшего класса ученый. А то в России стали забывать об этом.

Его беда, что громокипящие, в чем-то удивительные, в чем-то позорные 90-е в России сменились «нулевыми» — ни левыми, ни правыми, а квазистабильными и в целом скучными до остекленения глаз.

Ему-то поначалу было совсем не скучно.

«Поймай меня, если сможешь» — это, конечно, про Бориса Березовского не в меньшей степени, чем про любого «великого комбинатора» и гениального махинатора. С 1999 года против него ведется следствие прокуратурой Швейцарии по обвинениям в мошенничестве и отмывании денег. В России он с 2001 года находился в федеральном розыске по обвинению в мошенничестве и отмывании денег, а также в попытке насильственного захвата власти.

Ордер на его арест был выдан Интерполу Бразилией по обвинению в традиционном уже мошенничестве и — о, да! — отмывании денег через футбольный клуб. Следом Латвия отказала ему во въезде в страну. Политические интересы Березовского в этой стране были настолько велики и неконтролируемы, что могли привести там к небольшому государственному перевороту. Давайте оставим на минутку наше моралите и честно признаем: это же кино! Это Голливуд. Это плутовской роман, с каждой сценой приближающийся к огромной, во всю человеческую судьбу, драме.

Он, наверное, сам удивился, с какой скоростью всё начало меняться в его судьбе.

Позавчера он своими руками привел Владимира Путина к власти, передавив всех его конкурентов.

Вчера владел, помимо своих многочисленных миллионов (загибайте пальцы), пятью крупнейшими российскими газетами, шестью крупнейшими российскими журналами, радиостанцией «Наше радио» и двумя телекомпаниями, в числе которых имелся Первый канал — центральное и основополагающее ТВ страны.

И с таким вот добром он нежданно вылетел из России, как пробка из бутылки шампанского, которую он так долго и самозабвенно тряс… Позади бурлила яростная пена.

«Я тебя породил, я тебя и уйму», — крикнул из Лондона Березовский своему бледнолицему протеже, в саркастичной, присущей ему манере перефразировав строчку из повести Николая Гоголя.

Газеты и телекомпании, естественно, остались дома, и все их понемногу прибрали к рукам кремлевские ребята. Но черт бы с этими медиа, у Березовского оставалось еще кое-что.

Например, чудесный остров Fisher’s Island близ Майами. Великолепный дворец в Марракеше, что на территории Марокко. Не считая мелочей, вроде завода «Боржоми» и телекоммуникационного оператора Magticom в Грузии.

С такими активами можно было жить долгую, очень насыщенную и крайне приятную жизнь, ни о чем не беспокоясь.

А можно было покуролесить.

Березовский, ни минуты не думая, выбрал второе.

Давайте прямо себе признаемся: с того момента его могли убить в любой день. Он отчетливо знал, с чем играет.

Сложно не оценить этот выбор: алогичный, иррациональный, безумный. Но Березовский не был бы Березовским, когда б выбрал покой.

Он предпочел наживать себе проблем и будоражить покинутую им страну вместе со всеми ее новыми вождями. Тем более что все основания для этого у него были.

В свое время русский философ Константин Леонтьев предлагал «подморозить Россию». Тогда, в XIX веке, этого не случилось, зато получилось сейчас.

Наши кремлевские псевдоконсерваторы не учли одного: нельзя подмораживать гнилой продукт. Иначе, когда этот продукт (в нашем случае — Россия) начнет оттаивать, оттуда такая зараза полезет, что не обрадуешься.

Березовский со своей бесподобной интуицией понял это одним из первых: заморозки в данный момент вредны, вредны, вредны. Надо их остановить.

Какие бы мотивации им ни руководили, он был, безусловно, прав.

Хотя в случае Березовского наверняка имело место и личное предчувствие того, что ему самому — как физическому телу — эти заморозки не перенести.

В застывшем состоянии Березовский существовать не мог. В спячку уходить тоже не умел.

Он был как тот самый велосипед — Березовский продолжался, пока двигался.

Наш герой поменял имя на Платон Беседин, в надежде обыграть настигающую судьбу. И стремительно спустил более чем миллиардное — задумайтесь! — состояние неведомо куда. Россия и не такие амбиции и состояния съедала за один перекус.

Березовский передавал и пересылал тяжеловесные суммы политикам, оппозиционерам и проходимцам, оставшимся в России. Куда делись все эти деньги, никто не знает.

Березовский вложил $38 миллионов в украинскую «оранжевую революцию» — ему обещали в подарок «Укртелеком» за победу. Но после победы спросили: «Какой «Укртелеком»? Не знаем ничего…» Он предоставил общественности документы, доказывающие его необъятную финансовую помощь, переведенную на «развитие молодой украинской демократии», но благодарные победители даже не пригласили его в гости. Когда теперь мы думаем и говорим о печальной участи Ющенко и Тимошенко, так ужасно обанкротившихся, у нас есть одно неплохое объяснение случившегося с ними. В России оно формулируется так: «Бог не фраер». Бог, конечно, имел и другие основания для своего пересмотра итогов украинской революции, но свою копеечку Борис Абрамович в эту историю подкинул.

Я всё думаю: как он это переживал? Вот эти свои кошмарные неудачи. Что делал? Пил вискарь стаканами? Плакал? Молился? Бился в истерике: «Я порву вас всех!» — именно так он кричал в свое время в Чечне на российских генералов, смевших спорить с ним. Или глотал антидепрессанты? Или по-русски рубил воздух рукой и говорил: «Да и черт с ним!»

Березовский был безжалостен в свое время. Теперь безжалостны были к нему. Его кидали, его банкротили, его обворовывали все, кто мог. Ну и сам он помогал своим врагам в меру сил. Одних отступных последней жене заплатил до 220 миллионов фунтов стерлингов. За такие деньги он мог сто лет подряд покупать себе каждый день по новой жене.

Одна печаль: собственная судьба в конечном итоге затребовала с Березовского таких отступных, которые в фунтах не исчисляются.

Чувствуя это, он совершал всё больше ошибок, всё чаще блефовал, всё хуже выглядел.

В апреле 2012 года Березовский назначил премию в 50 миллионов рублей за арест Путина. В мае увеличил эту премию до 500 миллионов рублей. Это было смешно. «Триумфа» уже не получилось. Артистов на такое дело не находилось.

Он доигрывал один. Зрителей становилось всё меньше.

На суде с Романом Абрамовичем, который, как мы теперь понимаем, был последним шансом Березовского спасти свое финансовое положение и вернуть прежнюю репутацию, он непрестанно завирался и вел себя мелко, как будто демон за его плечами окончательно превратился в мелкого беса.

Судья сказала: «Я пришла к выводу, что господин Березовский является ненадежным свидетелем, считающим истину гибкой и переменчивой концепцией, которую можно менять в зависимости от своих сиюминутных целей. Порой его показания были намеренно лживыми. Порой он явно сочинял свои показания по ходу процесса, когда ему было трудно ответить на тот или иной вопрос. Порой у меня создавалось впечатление, что он не обязательно намеренно лгал, а скорее сам заставил себя поверить в представленную им версию событий».

О, это блестящий диагноз, на глазах превратившийся в эпитафию!

Его почти не воспринимали всерьез в России. Его перестали воспринимать всерьез в Англии.

За новые публикации о себе в прессе ему приходилось платить. Ему — владевшему собственной медиаимперией, одной из крупнейших в мире! Ему — о котором при жизни написали множество книг и сняли несколько фильмов.

Он пересел с чартеров на обычные рейсы. И теперь его, вчерашнего миллиардера и крупнейшего афериста прошлого века, видели в банальном бизнес-классе. Шампанское он брал там или нет? Он, который позавчера любой самолет мог шампанским заправить.

У него, уверен, был колоссальный запас сил на то, чтоб двигаться дальше, но стоять на месте для него оказалось невозможным.

Ему, повторю, надо было вернуться в Россию и сесть в тюрьму. А лучше бы его выкрали из Англии.

Борис Абрамович, БАБ — эта гремучая помесь Остапа Бендера с мушкетером — тюрьму пережил бы наверняка. Сложно представить, кем бы он вышел оттуда — отмороженным мистиком, православным мыслителем, вором в законе, сложившимся узником совести, поэтом или всем перечисленным вместе. Но он бы вышел. Сто процентов.

Это был бы хороший вариант… Но и случившийся не самый плохой.

Наше время и так бедно на мифологическую фактуру: всё вокруг какое-то мелкое и скучное. Березовский, как мы прекрасно видим, был не скучный и не мелкий. Но за последние пятнадцать лет из серого кардинала Кремля и едва ли не самого влиятельного человека самой большой страны мира он неустанно превращался в карикатуру на самого себя. Чтобы войти в большую историю, которую он желал больше денег и больше женщин, — ему нужна была трагедия. Трагедия любым способом.

Безрезультатно перепробовав все иные способы быть равным самому себе и своим страстям, он выбрал способ самый последний и самый надежный.

…В православной традиции самоубийц хоронят вне кладбища. Говорят, что они попадают в ад.

Впрочем, даже если бы Борис Абрамович и не наложил на себя руки, шансов угодить туда у него было предостаточно. Редкий из кругов ада не примет его.

Я не знаю, весит ли хоть сколько-нибудь одно человеческое слово — там, у них.

Но дело вот какое. Да, он сделал очень много зла моей стране и моим близким, — русскому народу. Наверное, прощения ему нет ни на земле, ни на небе.

Но я всё-таки прошу тех, кто рассматривает окончательно его дело сейчас: простите его. Пожалуйста.

«Советская Россия», 11.04.2013.