АРХАНГЕЛЬСКАЯ МАМА

С расстрелом потемнело небо,

И осень сыростью кричала.

За что их так? И так нелепо?

Кончина их — там, где начало?

Один убитый златокудрый,

Глаза его застекленели,

Не знавший запах женской пудры,

Костюмов, в серой пал шинели.

Другой, его товарищ, кореш,

Тот, с кем в разведку уходили,

На год постарше он всего лишь,

Оттуда, из Уймы, где мили,

Предпочитают километрам,

И, где вверяют парус ветрам,

И, знают цену дружбы силе.

В тельняшке пал он рядом с другом,

И бескозырка пала подле.

На мёртвых палачи с испугом

Взирали. А в осенний полдень

Старуха видевшая бойню

Пришла к расстрелу, чтоб оплакать,

На них спустили всю обойму,

Когда бойцы упали в слякоть.

Припала старая, рыдала.

У ней самой, вдовы до срока,

От зла фашистского металла

Сынов погибло трое. Око

За око, боль и жажда мести —

Как это мать ни омрачало,

Но только скорбь и злые вести

Сломили. И ждала причала,

Когда смотрела смерть ей косо,

Когда почудились ей стоны

Того безусого матроса

Расстрелянного. Так законы

Попрал он смерти в час расстрела,

И выжил, весь изрешечённый,

И жажда жизни не сгорела.

Он, матерью заговорённый,

Лежал, распластанный на поле,

И православный крестик смятый

Хранил его по Божьей воле —

От нечисти стальные латы.

Не испустил пока сын духа,

И бредил страхом мальчугана,

Что эта вот в грязи старуха

Его Архангельская мама.

22 июня 2012 года

Редактура Ники Кеммерен

29/11/2015/ в 21:26

ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ