«ПОНАЕХАЛИ!»

Еду в маршрутном такси и слышу заезженную фразу «Понаехали!». На этот раз от милой чистенькой старушки-одуванчика, которая возмущается, что семья из ближайшего восточного зарубежья в полном молодёжном составе: папа, мама и три их малыша — мал мала меньше, никак не могут из-за языковых проблем оплатить проезд. Водитель, между прочим, тоже парень с чеченской бородой, пытается на ломаном русском объяснить, что, хотя дети до шести лет и бесплатно, но только если без посадочного места, а у родителей на коленях. Супружеская чета его не понимает и из-за этого целая перебранка.

Понаехали, — повторяет старушка и начинает постукивать своей палкой-выручалкой, — что же это делается, русских вообще нет! Скоро будем жить как заграницей!

Это ещё что! — подхватывает её соседка. — На днях иду и слышу, как одна армянка другой говорит: «Как хорошо тут, как дома, одно жаль — русских слишком много!»

Безобразие! — начинает сдержанно гудеть салон, обеспечивая фон выясняющим отношения с водителем, — а когда-то Одинцово было закрытым городом и ни одна собака сюда без московской прописки пробраться не могла!

Чувствую, что начинает пахнуть жареным и подливаю масла в огонь:

Простите! — обращаюсь я к «божьему одуванчику», — А у Вас есть дети?

А как же! — гордо отвечает старушка, — у меня сын!

Один?

Один, — не понимая подвоха, отвечает пожилая женщина.

И ему, наверное, уже лет пятьдесят пять? — не унимаюсь я.

Что Вы, — переходя на заговорщический тон, отвечает старушка, — знаете, я поздно родила, хотела для себя немного пожить, так что моему Андрюшеньке тридцать.

И он женат?

Женат? — возмущается старушка — Нет! Он у меня в аспирантуре! Большие надежды подаёт.

Значит, минус пять человек! — подвожу я безжалостный подсчёт.

Я не поняла, вы о чём?

А о том, бабушка, что вот, например, у меня всего лишь два уже взрослых ребёнка: дочка и сын. А что это значит, один ребёнок для меня, другой — для жены, а вот третьего, — для Родины мы пока не родили, да и вряд ли уже родим. Таким образом, в нашей семье получается, что минус один человек, но это потому, что дочери ещё пока 25, а сыну 23 года. Дочь у меня молодец — закончила институт, вышла замуж и подарила нам внука. Так что, если каждый должен рожать по трое, то мы должны перед Родиной ещё… дайте-ка пальцы загну — мы с женой ещё одного, дочка ещё двух, а сын до сорока лет — тройню, итак… — я посмотрел на загнутые пальцы и перевёл взгляд на готовых разорвать меня тёток, до которых уже стало доходить, то что я до них донёс — недород от одной семьи — шесть человек!

Да ты что! Вообще обурел, мужик! — поднял свой голос с галёрки какой-то ветеран, — где столько бабла взять! Троих поднимать!

А он, наверное, с луны свалился! Или прихватизировал в своё время! Вишь, в костюмчике с галстуком!

И что тут началось! Безобидные бабульки и дедульки превратились в орущую массу, стараясь каждый одновременно высказать всё, что они думают о субъекте в белом льняном костюме. Тот факт, что я победоносно молчал и смотрел на всех с ухмылкой, лишь производил обратный эффект, и я, не дожидаясь всего того, что мне суждено было выслушать и пожелав всем здоровья, я наконец-то вышел из этого маршрутного ада на лысых колёсах.

Как хорошо! Всё-таки, лето. Девятнадцать градусов и солнце, дышится легко и до дома всего лишь две остановки. Я срезал путь и вспомнил слова моей покойной матери: «Эх, сынок! Вечно ты куда-нибудь впутаешься!»

Да, мама, впутываюсь!

А ведь я у тебя тоже один, хотя и по медицинской карте, найденной после твоей смерти, я узнал, что у меня могло было быть ещё пять младших братьев или сестёр.

Мама! Ведь ты сама же из многодетной зауральской семьи, рассказывала, как жили бедно, но дружно, — пережили сначала войну, потом послевоенную разруху.

Мой одноклассник, который волей судеб оказался в девяностые по ту сторону закона и чудом выжил, оказавшись в двухтысячных обеспеченным законопослушным безработным, родил для себя только двоих, как и я — сына и дочь. Его детям сейчас по 25 и 30 лет, о своей семье они не думают, а мой одноклассник, помимо прочего, ежемесячно выделяет им каждому по сто тысяч рублей, что намного больше скромного заработка, скажем, учителя в школе, если, конечно, не считать многочасовых репетиторских переработок. Кстати, на месте учителя я мог бы поставить в пример любую специальность бюджетника.

Так отчего же мы, русские, перестали рожать? Отчего в дореволюционной России в крестьянских семьях было нормой по пять, шесть и больше детей, да и не в крестьянских — возьмите, хотя бы семью Ульяновых! Да… А вот в наших горных и южных республиках и сегодня рожают. Они там не думают над тем, как обеспечить своего чадо в тридцать лет. Просто потому, что в задачу родителя не входит пожизненное содержание ими рождённого.

И пока мы с вами возмущаемся «понаехавшими», они, дай бог им здоровья, мчат к нам из всех щелей постсоветского, и не только, пространства.

Совсем недавно был объявлен конкурс на вариант присяги гражданина РФ, и я тоже написал свой вариант: «Я (Ф. И. О), вступая во многонациональную семью народов Российской Федерации, торжественно клянусь: быть терпимым ко всем конфессиям, хранить своё здоровье и здоровье моих близких, быть чутким к окружающим меня людям, соблюдать Конституцию и законы, изучать многовековую историю и язык моей новой Родины и в любой момент быть готовым встать на защиту её рубежей.»

Может, в этом беда? В том, что русские для нас всегда были не те, кто по крови, а те, кто по сердцу и культуре речи? Сталин, например, называл себя русским грузином. А татарин Суворов? Или еврей Розенталь? А солнце нашей поэзии, внук арапа, Александр Сергеевич?

Сколько проблем завязалось гордиевым узлом! Сколько боли и недосказанности!

Да, свой вариант клятвы РФ я вывел, руководствуясь сердцем, которое разрывается от происходящего! Но так и не выслал. Как известно, официально принятый текст присяги таков:

«Я (ФИО), добровольно и осознанно принимая гражданство РФ, клянусь соблюдать Конституцию и законодательство РФ, права и свободы ее граждан, исполнять обязанности гражданина РФ на благо государства и общества, защищать свободу и независимость РФ, быть верным России, уважать ее культуру, историю и традиции».

…. Только «уважать культуру…», а не изучать историю и язык.

Так что, истинные русские, действительно, вырождаются, и скоро вместо нас в Одинцово будут жить, в лучшем случае, безликие «россияне», а в худшем — люди, говорящие лишь на языке пророка. И это не плохо и не хорошо, просто это будет уже другая история, где, говорящим на языке Пушкина и Толстого, просто не останется места.