Снайпер

Он с утра был не свой. Телевизор включил.

По каналам одно: только грязь новой эры.

Подскочило давленье. И подняться нет сил.

Как же так? В шестьдесят он дожил до Бандеры?

Дед его воевал. В сорок пятом убит.

Очищал он страну от фашисткой заразы.

А теперь внук его потерял аппетит,

И с экрана ему снова сыплются фразы.

За окном соловей. Только пробует петь.

Внучка чуть подросла. Дочка ждёт прибавленья.

Как бы было прекрасно жить так в мире и впредь,

Но Бандера пришёл. И достало давленье.

Что же это творят?! Мы же братья навек!

Этот дом — его дом. И страна его в боли.

Жизнь прожил — не тужил пожилой человек.

А теперь он дожил до такой горькой доли…

Он поднялся. Собрался из квартиры в весну.

Тучный. Добрый. Большой. Человек православный.

«Не волнуйтесь, ушёл исправлять кривизну.

Я на площадь!» И вышел в день свой самый заглавный.

А народу! Тут все — бабы и казаки.

Вышла следом жена: «Что я буду там дома?»

С милой ли воевать? Старику не с руки.

Да и все тут свои. Всё тут с детства знакомо.

Улыбнулся. Обнял: «Вместе? Значит вдвоём

Воевать нам с тобой за детей и за внучку.

В неспокойное время с тобою живём…

А бандеровцы… что же… устроим им взбучку!»

И стоял он, огромный. Ребёнок-мужик.

И весна. И апрель. И денёк вышел славный.

И услышать успел он зловещее «вжжик»,

И сражённый упал, за народ — православный.