Эдуард Биров: «Журналистика сегодня — это конвейер»

Разговаривать с Эдуардом Бировым, моим коллегой, редактором журнала Total Football было интересно, в первую очередь, потому, что он представляет совершенно противоположный моему собственному взгляд на профессию — причем, по моим меркам, довольно пессимистичный. Нас обоих в школьные годы «воспитывал» Николай Иванович Лаптев — журналист с 40-летним стажем работы в «Правде», глава школы юных журналистов при ОЦЭВ, которому на днях исполнилось 90 лет, а позже школа журфака МГУ (его Эдуард окончил в 2005 году). Получив диплом, Эдуард подался в спортивную журналистику — по его мнению, не оставшись в стороне от коммерции (TF, скорее, развлекательный журнал), хотя и не будучи (опять же, по его собственным словам) амбициозным человеком. Сегодня в рамках нашей рубрики «Открытие» мы беседуем с Эдуардом о футболе, профессионализме и о том, чем сейчас живет журналистика и мир в целом.

— Эдуард, как-то раз Николай Иванович (Лаптев — прим. А. Л.) дал мне прочесть фрагмент твоего эссе о современной журналистике, и, признаться, твой взгляд на нашу профессию сегодня поразил меня своей «безысходностью», неким пессимизмом восприятия происходящего. С чем это связано? С разочарованием в профессии?

— Ну, начнем с того, что я в ней и не очаровывался. В отличии от многих молодых журналистов, буквально фанатеющих от журналистики. Мне просто нравилось и нравится высказывать свое мнение о чем-либо. И, когда я стал работать, моя позиция не поменялась, а наоборот, получила практическое подтверждение — я не питал никаких иллюзий в отношении журналистики. На факультете училось много моих сверстников, которые откровенно говорили, что им плевать на журналистику — они занимались тем, что снимали кино, делали рекламу… Вообще, еще в XIX веке писатели, мнение которых гораздо более авторитетно, чем мое, понимали, что журналисты — ненормальные люди! Николай Иванович как человек старой закалки еще наивно полагает, что есть люди, которые работают ради профессии…

— Ты считаешь, что таких людей нет?! А как же талант?

— Я, по крайней мере, не видел. Вернее, я видел людей, которые считают, что они работают ради профессии, но как только вскрывается какая-то если не финансовая, то «карьерная» основа их деятельности, то становится понятно, что все это не просто так. Многие мои однокурсники потому и уходили работать в пиар-отделы, потому что понимали: много денег другим способом не заработаешь.

— А ты-то зачем тогда пошел учиться на факультет журналистики?

— Ну, ты понимаешь, бывает же, что в жизни нет какого-то конкретного посыла…

— ???

— Во-первых, не у всех при поступлении есть выбор — часто за детей решают родители. У меня он, к счастью, был. У каждого человека есть склонность к чему-то. Для меня это конструирование фраз. В принципе, многие журналисты хотят «вырасти» в писателей. Но быть писателем — это, на самом деле, совсем не то, что мы называем творчеством в широком понимании, не креатив какой-то, а то, что имеет некий высший смысл. Акт создания чего-либо. Причем все описываемое должно проходить через душу человека. Конечно, это невозможно, потому что если журналист будет «переживать» каждый свой материал, то он просто-напросто быстро умрет.

— Неужели, когда ты пишешь (я не имею в виду информационную заметку), ты не вкладываешь в материал частичку самого себя? Или это конвейер?

— Безусловно, конвейер.

— А ты пишешь преимущественно информационные или аналитические материалы?

— Аналитические. Так сложилось. Я работал в Газете.ру — не новостником, а как раз в жанре некого подобия аналитики. Сейчас в интернете очень много всяких «аналитиков». Но вообще, сам жанр отмирает постепенно. Да, журналистика сегодня — это конвейер, и чем он быстрее — тем меньше времени остается на что-то серьезное.

— Почему же тебя заинтересовала именно спортивная журналистика? Насколько я знаю, на журфаке этому направлению особого внимания не уделяется.

— Не уделяется, и правильно. Ничего в спортивной журналистике такого сложного нет. Мой друг, например, пишет про кино, а я пишу про действия, разыгрываемые на футбольных полях. Вот и вся разница. Кроме того, был какой-то период, когда ощущался именно подъем футбольной журналистики, проснулся интерес к этой тематике. Плюс ко всему здесь не такая жесткая конкуренция, потому что ценятся молодые. Никто не будет слушать 23-летнего пацана, вещающего на экономическую тематику.

— Почему же, интересно? Тем более что в интернете или в газете не пишут, сколько ему лет!

— Но сам редактор его может не взять на работу — вот в чем дело. А со спортивной журналистикой, мне кажется, то же самое, что и с работай в ресторане — бегают молодые люди, но только не разносят еду и напитки, а пишут.

— Но необходимо ведь какое-то элементарное погружение в тему…

— Я сам играю в футбол (улыбается). Раньше играл много — во дворе. Мне это нравилось. Но это, скорее, как хобби. Бывает и такое, что человек просто живет футболом. Живут голами, очками, победами. И это ужасно. Самые плохие журналисты — те, что сами фанатеют от футбола.

— А ты сам за какую-нибудь команду болеешь?

— Нет.

— Беспристрастный судья?

— Нет, просто так получилось — раньше болел за киевское «Динамо», потом как-то разонравились. И остались просто симпатичные команды.

— Какие, например?

— Когда-то это был «Локомотив», когда-то ЦСКА, «Зенит», может, отчасти…

— Недавно была в Питере и, честно говоря, поразилась его «футбольности» — столько людей в шарфах с зенитовской символикой…

— Да, сумасшедший город. Мы даже для них в журнале отдельную обложку делаем — с игроками «Зенита». Потому что питерцы не будут покупать журнал с игроками «Спартака» на обложке.

— А что будете делать, когда игроки «закончатся»?

— Да не закончатся они. Всегда приходит кто-то новый — тренер или игрок. Появляются разные информационные поводы.

Во второй части беседы вы узнаете, почему Эдуард не любит брать интервью, «злой» он или «добрый» редактор», а также в чём состоит секрет его фамилии. Продолжение интервью с Эдуардом Бировым читайте здесь!

3.145.60.29